не просто правоверные, а потомки Пророка. Всё, что они делают, священно! Китайцы (они в основном буддисты) боятся их убивать только из страха народной войны и гнева Коканда, который силён. Ссориться с ним они не хотят, – задумался на секунду, поправился: – Правда, был один случай. Казнили пленного Джангир-ходжу. Кстати, из всех – самого разумного и любимого народом.
– И что?
– Им пришлось сильно раскошелиться перед ханом, унижаться и оправдываться, согласиться на новые привилегии аксакала в Кашгаре. Оплошность удалось замять, но проклятие Пророка над ними осталось.
В отличие от мусульман волхв в проклятие Пророка не верил, но тем, кто жил на пороховой бочке, не позавидуешь:
– Бедные уйгуры. Так и живут под Дамокловым мечом? В постоянной резне и кровопролитии? С какой бы стороны ветер ни подул – они козлы отпущения.
– Некоторые бегут в Семиречье, – вздохнул поручик. – Даже в Верный. Но большинство остаются на месте.
– А если снова придёт ходжа?
– Они встанут на его сторону. Не могут не встать. Даже аксакалы не могут противиться воле Магомета.
– Так. Какие ещё пробелы в моей одуревшей башке остаются дырявыми? Латай, коли начал, – волхв сел на прежнее место, догадываясь, что занавес, скрывающий загадочную нездешнюю жизнь, отдёрнут не целиком, а только приподнят его краешек.
– Последнее восстание было год назад. Его возглавлял Вали-хан.
– Твой родственник что ли?
– Типун тебе на язык, – возмутился ханский внук. – Случайное совпадение имён. Так вот. Восстание было подавлено. Как всегда – кроваво. Ходжу выслали в Коканд под стражу.
– Поня-атно… Европейцам ход туда перекрыт по этой причине?
– В первую очередь. Англичане, к примеру, не прочь вмешаться во внутреннюю политику Поднебесной и прибрать к рукам прилегающую к Индии территорию.
– Ничего не скажешь, уютное местечко ты выбрал для прогулки, – подковырнул Баюр, издевательски ухмыляясь.
– Предлагаешь закрыть глаза на беспокойных соседей степи, завести гарем и наслаждаться жизнью?
– А что? – притворно ужаснулся волхв. – Не завёл ещё? Неужто не женат? Отпрысков аристократов, я слышал, обручают ещё с колыбели.
– Ну, мало ли! Жену себе я выберу сам. А дочь Джантюрина из Малого жуза… колыбельная невеста… обойдётся. В женихах недостатка нет.
Баюр, словно обрадовавшись проступку неуязвимого всезнайки, злорадно припечатал его недостатки. Даже со вкусом перечислил:
– Сразу видно султанскую породу: коварный сердцеед, обольститель, многожёнец!
При всей комичности обвинений Чокан тем не менее, прежде чем расхохотаться, протестующее изумился:
– Да у меня нет ни одной жены!
– Но ведь мечтаешь! – услышал он в ответ резонное разоблачение.
Приняв условия комичной дуэли, поручик состроил надменное лицо, ужав глаза до щёлочек,