я ведь совсем тебя не знаю. А по натуре я очень мнительная, с детства привыкла смотреть на людей только с черной стороны…
Я была уверена, что Влад еще какое-то время поломается, прежде чем простить меня, но стоило ему услышать мои извинения, как он бурно им воспротивился:
– Никаких извинений, Арин! Ты ни в чем не виновата. Я не прав, что так среагировал. Но ты знай: у меня и в мыслях не было ничего подобного. Я даже представить себе не мог, что ты так обо мне подумаешь.
– Извини, правда, – сказала я, пристально глядя на него: мне хотелось убедиться, что он действительно больше не чувствует себя оскорбленным. – Просто не у всех такие нормы морали, как у тебя.
– Нормы морали? – усмехнулся он. – С каких пор обыкновенное поведение обыкновенного мужчины считается какой-то редкостью?
Я задумалась:
– Наверное, с тех пор, как Советский Союз распался.
Мы оба рассмеялись. Я с внутренним облегчением заметила, что Влад полностью расслабился и стал таким же веселым и непринужденным, каким был до того, как я влезла со своими неуместными подозрениями.
– Да, с планетой происходит что-то странное, – сказал он с шутливой серьезностью. – Но, знаешь, теперь, подумав об этом, я вижу, что не имею права судить тех парней, о которых ты говорила. Не каждая девушка способна вызвать к себе уважение. И не каждой хочется угождать. Но, впрочем, нет, нет, все это ничего не значит. Какой бы ни была девушка, мужчина, пригласивший ее на свидание, обязан рассчитывать исключительно на собственный кошелек, и дело тут даже не в стыде перед ней, а в чувстве собственного достоинства. Ведь это просто унизительно для мужчины – идти на встречу с девушкой в расчете на ее средства.
– Не все так думают, – заметила я. – Для многих парней свидания напополам в порядке вещей.
– Мне их жаль, – тряхнул головой Влад. – Но ты не отвлекайся, Арин. Пей, пей шоколад. Ты должна согреться.
К слову говоря, он уже заставил меня опустошить весь чайник с чаем и теперь принялся проделывать ту же операцию с кофейником горячего шоколада.
– Да не беспокойся ты! – сказала я со смехом. – Я уже сама как чайник – у меня внутри все горит.
– Отлично. Не останавливайся, продолжай пить.
– Я больше не могу.
– Ты должна. Пока все это не выпьешь, я тебя в покое не оставлю.
Я испустила тяжкий, тоскливый вздох (притворный, конечно) и храбро взялась за чашку. И тут Влад произнес нечто такое, что заставило меня взглянуть на него с удивлением и непроизвольной настороженностью. Он сказал:
– Я не могу допустить, чтобы ты заболела. Тогда я точно никогда не прощу себя за то, что опоздал.
Я отложила чашку и внимательно посмотрела на него. Мне было не по себе от той серьезности, с которой он произнес эти слова. Я не понимала его.
– Мы ведь, кажется, уже закрыли эту тему?
– Она будет закрыта только после того, как я удостоверюсь в том, что ты не простудилась по моей вине.
– Знаешь, Влад, на самом деле тут вообще нет твоей вины. Я сама виновата.