неладное, но никак не могла понять, что произошло? Матвей молчал, но я видела, как вздулись от напряжения вены на его руках, крепко сжимающих руль. Неужели опять эти странные перемены в его настроении, долго ли я смогу их выдерживать?
Как только мы зашли домой, он схватил меня за руку, потащил в зал и усадил на диван. Достал из пакета лист бумаги, повернул ко мне и, еле сдерживая гнев, спросил:
– Кто это нарисовал?
Я взглянула на портрет Дениса, и мою грудь стянуло холодом. Только теперь с опозданием вспомнила, что несколько месяцев назад убрала его подальше с глаз в секретер.
– Я…
– Ты знала его до того, как познакомилась со мной? Отвечай!
– Нет!
– Не ври, на рисунке стоит дата. Это было задолго до того, как мы с тобой встретились!
– Мы не были с ним тогда знакомы.
Он перебил меня и потребовал:
– Дай свой телефон!
Пожав плечами, я достала из сумки трубку и протянула ему. Матвей нажал несколько кнопок и удовлетворённо кивнул.
– Отлично! Так я и подозревал. Вы активно общаетесь. Значит, это правда – вы давно знаете друг друга!
Я не представляла, что говорить, и просто молча смотрела на него. Он бросил рисунок мне на колени, нервно прошёлся по комнате, остановился и поднял на меня тяжёлый взгляд.
– Что вы задумали? Что ему ещё от меня надо? Мало того, что он убил мою мать?
Сейчас мне уже нечего было терять, и я твёрдо сказала:
– Матвей, это слишком серьёзное обвинение! Ты уверен в своих словах? У тебя же нет никаких доказательств.
Но он меня не слышал.
– Прекрасного друга ты себе нашла! Вы оба вруны и мошенники. А он ещё и убийца. Убирайся! Чтобы через час и духу твоего не было в моём доме!
На мгновение мелькнула мысль: может рассказать ему о курсах интуитивного портрета? Но я представила себе, насколько странно и неправдоподобно будут звучать мои слова, и отбросила её. Развернулась и пошла собираться. Машинально покидала вещи в сумку, подхватила её и вышла в коридор. Матвей не появился, тогда я оставила ключи на тумбочке и просто захлопнула дверь.
Я сидела на лавочке, недалеко от дома, и не представляла, сколько прошло времени. Может полчаса, а может все три. Мне некуда было идти, после вчерашнего посещения родителей я просто не могла заявиться к ним в таком виде. Вспоминания о том, как мама и отец радовались за меня, отзывались острой болью. Болью за них – о себе я сейчас не думала. Это был один из тех тяжёлых моментов, когда казалось, что моя жизнь закончилась, и ничего хорошего в ней больше не будет. В глубине души я, конечно, понимала, что и это пройдёт, но пока не была способна здраво рассуждать.
– Привет. Знакомые всё лица!
Я резко повернулась, рядом со мной на лавочку опустился Денис. Наклонился, рассмотрел сумку, стоящую у моих ног, и присвистнул.
– Ого! Вот даже как. Сама ушла или братец попросил?
– Не сама… – на длинные фразы я ещё не была готова, подозревая, что не сдержу слёзы.
– Ясно.