что именно. И когда все вокруг говорят – не суйся, очень хочется сделать назло. Я опять поехала домой к Светлане, где поминки проходили – она таких расстегаев наготовила, каких начальство никогда не пробовало. И холодец, и салаты – столы ломились. Я подсела к Юрке и показала ему завещание. Он кивнул. Со стороны казалось, что он пьяный в хлам, но когда мы вышли на улицу, оказался трезвым как стеклышко.
– И что ты хочешь? – спросил он. – Я же тебе сказал – не рыпайся.
– Мне съемку пришлют, я добилась, – ответила я.
– А я что должен делать?
– Скажи мне правду. Георгий мог угореть в бане? Ты в это веришь?
– Это ты могла в бане угореть. Но не он, – ответил Соловьев.
– Там ничего странного не было? Ты ведь знаешь, что я имею в виду.
– Было. Бревно рядом с дверью валялось. Как будто кто-то дверь подпер снаружи, чтобы Моисей не мог выйти. Слушай, я думал это из-за буровой. Чтобы не останавливать работы. Думал, сверху заказ – от Моисея избавиться, чтобы дальше не копал да скандал не устраивал – все же знали про ту съемку, но молчали. Да у нас тут и дома на болоте стоят – не сегодня-завтра поплывут. Что теперь делать?
– Мне кажется, это не из-за буровой.
– Тогда только бабы остаются, – кивнул Юрка. – Как ему Светка яду в пироги не подложила, удивляюсь. Она ведь его ненавидела. Да только привыкла к славе и почету. Деньги Моисей хорошие зарабатывал. Она ж чуть что – сыном его шантажировала. Мол, как он Сережку бросит? Вот Моисей и не знал, как выкрутиться. Он очень Галину любил. И все равно развелся бы, не мог больше Светку терпеть под боком. Она ему такие истерики закатывала, я бы ее сам задушил.
– Тогда все сходится.
– Ты тоже будешь из себя героиню изображать? Учти, я тебе ничего не говорил, и дело закрыто – несчастный случай. Поняла? Галю с ребенком жалко. Все же жене достанется. Слушай, я же не гад какой-нибудь. Но я правда не могу. Что мне – Светку за решетку посадить? Из двух баб выбирать? У нее тоже ребенок. Моисей пацана как родного любил. А если Светку за решетку, то парня в детдом? Нет, я не могу в этом участвовать. Не могу выбирать из двух зол. Пусть жизнь сама рассудит.
– Ничего не надо делать. Я сама.
– И что ты надумала? Вот я как только тебя увидел, сразу понял, что моя спокойная жизнь закончилась. Ты в другой поселок не могла приехать? Ладно, я домой пойду. Не могу здесь больше сидеть.
Соловьев уехал, а я опять отправилась в контору, отпечатала завещание Георгия на машинке и наставила всех печатей, какие были. Туфта, подделка. Но хорошая подделка. И с этим листочком снова приехала к Светлане. Люди только разошлись. Светлана была не такая уж пьяная. И уже не рыдала. В квартире музыка играла. Она аж пританцовывала.
– Что ты забыла? – спросила она. Ей уже не нужно было изображать горе.
Я показала ей завещание.
– Успел все-таки, гад. – Она налила водки