Единственным входом внутрь были окна, вернее одно окно, второе было забито досками. Полу разбитое, с покосившимися рамами, оно располагалось слева от двери, и было настолько грязным, что казалось просто замазанным чёрной краской. Егор встал на колени и прильнул к разделённому на несколько частей широкой трещиной стеклу. Щурясь и вертя головой, он пытался сфокусировать свой взгляд хоть на чём-то в комнате землянки, но так ничего и не увидел даже когда пытался посмотреть в трещину окна. Неразборчиво было видно лишь отражение Кольки, что стоял далеко сзади и расплывчатый силуэт какой-то собаки, видимо бежавшей мимо. Оглянувшись назад, собаки Егор уже не видел, а Коля, на странность стоял чуть правее, чем его отражение в стекле. Видимо из-за игры света, почудилось, что друг Егора стоит прямо за ним и, поняв это, мальчик снова повернулся к окну и принялся вытаскивать из гнилых рам ощетинившиеся стёкла. Одним за другим, он вытащил три больших осколка из рамы, и аккуратно выложив их около себя, нырнул головой в комнату землянки.
Гнилостная вонь ударила в ноздри Егора и от неожиданности он даже отпрянул от окна и зажал руками свой нос. Но уже спустя несколько секунд, искоса поглядывая на друга, протащил свои плечи через оконные рамы и сполз куда-то вниз, утопая в темноте комнаты. Сползая с подоконника, Егор инстинктивно отряхнул руки от пыли и, морщась от тошнотворной вони, осмотрелся. Благодаря убранному стеклу, в землянку проник слабый, но довольно пышный прожектор света, в котором тут же принялась танцевать пыль, поднятая с пола ногами Егора. Комната, в которую попал мальчик, имела бревенчатые стены, с потолка до пола, окутанных паутиной. Рыбацкой сетью она спадала на квадратный, косой стол, сбитый из нескольких досок, и окутывала два табурета, валяющихся под столом. Так же в комнате находился маленький очаг, уже скинувший часть штукатурки, показывая разваленным боком ряд красных кирпичей. Внутри землянки было сыро и холодно, в голове мальчика даже промелькнула мысль, что он сейчас стоит в большой могиле, от чего ему даже стало не по себе.
За очагом Егор приметил топчан, на котором небрежно горой лежали какие-то грязные тряпки, ужасно пахнущие плесенью. Осторожно подойдя к топчану, Егор разорвал несколько слоёв паутины, прежде чем его руки легонько коснулись холодной материи. И тут мальчик заметил, что гора тряпок на топчане еле заметно движется. Буквально на сантиметр она неспешно поднималась и также плавно опускалась, через мгновенье вновь еле заметно вырастая. Егору казалось, что под тряпками даже кто-то дышит, издавая почти неслышные вздохи. И тут его осенило! На топчане, несомненно, лежал тот, то пришёл сюда незадолго до их прихода, а услышав за стенами землянки их голоса с Колькой, спрятался под тряпками!
– А ну, выходи! – грозно прокричал Егор и принялся отшвыривать в сторону тряпьё, буквально сдирая его с силой одно от другого.
Одна тряпка, вторая, третья и когда до замаскировавшегося незнакомца осталась одна