но в конце концов стало получаться и это.
Первым вылетел мой приятель по фамилии Иванов. Все остальные, обрадованные, с нетерпением стали ожидать своей очереди: наша курсантская группа была очень дружной. Надо сказать, что мои товарищи по аэроклубу Якушев, Колышкин и Бекетов прошли всю войну и остались живы. Впрочем, следует отметить, что из училища они выпускались в 1943 году, и им было несколько проще, чем мне.
И вот наконец наш инструктор небрежно говорит мне:
– Полетишь на поверку с командиром отряда.
С замиранием сердца я подхожу к командиру отряда и докладываю:
– Курсант Крамаренко прибыл для контрольного полета.
Он внимательно смотрит на меня, затем говорит:
– Садись в переднюю кабину и выполни полет по кругу.
Я сажусь, командир отряда садится в заднюю кабину. Запускаю мотор, выруливаю на взлетную полосу. Взлет разрешен. Я увеличиваю обороты, самолет бежит по снежному полю и легко отрывается от земли. Стремлюсь все делать, как в полете с инструктором. Четвертый разворот, я планирую... Посадка точно у «Т»! Заруливаю, вылезаю и докладываю. В ответ на мой доклад командир отряда говорит:
– Хорошо, вылет разрешаю.
Итак, мой контрольный полет с проверяющим вроде удался: по крайней мере, замечаний было немного. Мне разрешен самостоятельный вылет. Теперь в заднюю кабину кладут мешок с песком вместо инструктора (чтобы не изменялась центровка самолета). В душе тревожно, но я не подаю виду. Запускаю мотор, выруливаю... Взлет разрешен – и я даю рычаг газа вперед. Самолет трогается с места, легко бежит, отрывается от земли. Я в воздухе! Не успеваю я осознать это, как уже пора делать первый разворот, а затем второй.
Полеты, тем более учебные, всегда совершаются по строго установленным правилам. Чтобы облегчить и обезопасить учебные полеты, была выработана практика производить их по прямоугольнику, поближе к летному полю, почти по границе аэродрома. Это делалось для того, чтобы при отказе мотора можно было спланировать и сесть на аэродром. Высота полета и размеры прямоугольника зависели от скорости полета, то есть от типа самолета. Для тихоходного У-2 его размеры были небольшими, а высота обычно устанавливалась в 100—200 метров. После отрыва на определенной высоте начинался первый разворот, затем второй, потом третий. Четвертый выполнялся так, чтобы выйти строго на линию посадки. Затем снижение, приземление у посадочного «Т», пробег по летному полю до остановки самолета и заруливание.
Но вот заданная высота круга набрана, и я перехожу на горизонтальный полет. Горизонтальный полет считается самым легким элементом, но тогда мне он показался довольно сложным: самолет то набирал высоту на несколько десятков метров, и мне приходилось снижаться и занимать заданную высоту, – то вдруг уходил курс, и самолет начинал разворачиваться влево или вправо. Приходилось все время смотреть то на прибор высоты, то на компас и исправлять курс. Внимания явно не хватало. Много лет спустя полетам