на витрине стоит, вот тот действительно бурда.
– И как ты, интересно, сравнивала – Женька расхохоталась во всё горло – надеюсь не при матери своей, может ещё и продегустировала?
Алёнка тоже прыснула со смеху, представив, если бы она сделала это при матери.
– Вот, сейчас и распробуем!
– Эх, я могла бы и без этого обойтись, да тебя обидеть не охота, – Женька сидела на лавочке, закинув нога на ногу, и болтая одной ногой, сделала небольшой глоток.
– Мм… Так-то сладкий на вкус, – она сделала глоток побольше – терпкий такой.
– Ну, так – Алёнка горделиво приосанилась – а ты говорила, бурда… Бурда. Пей, да пойдём растрясёмся малость под ритмичный музон.
– Ага, а то ты не в курсе, что у нас кроме «Ласкового мая», да" Наутилуса», больше ничего не врубают.
– Обижаешь, Женька. А Верка Сердючка? – Алёнка вскочила с лавки и прислушавшись, затанцевала, энергично размахивая руками и ногами.
– Вон, слышишь? – проорала она – «Хорошо, всё будет хорошо…»!
Женька, тоже подскочив, начала повторять за подружкой.
– Вы, чё тут, скачете как лошади! – девчонки обернулись, перед ними стоял Санька, со своими дружками. При чём те, смущенно переминались с ноги на ногу, прячась у него за спиной. Это Санька их сюда притащил, они в общем-то неплохо отдыхали у Фроловых на запое.
– А тебе-то что до нас? – задиристо спросила Алёнка, радуясь мысленно, что бутылку с портвейном в кусты припрятала.
– Да ты ваще, молчи, комар – Санька кинул на неё хмурый взгляд и перевёл его на Женьку, которая с недавних пор, почему-то не выходила из его мыслей. Так-то он терпеть её не мог. Рыжая, весь нос в веснушках. Ростом какая-то мелкая, худющая. Но… Пощупать есть за что. Санька вспомнил про речку и его обдало жаром. И он разозлился от этого ещё сильней.
– Эй, Красавина, которая вовсе не красивая, – он сунул руки в карманы джинсов и вальяжно приблизился к Женьке – ты чё-то проорала сёдня, я не расслышал из-за гогота твоих гусей – Санька наклонился к ней – Повтори, – и приблизил своё ухо к Женькиному лицу.
– Тебе по слогам повторить? Или так дойдёт, – Женька схватила его за ухо и пребольно выкрутила.
– Ай, ай, – заорал парень – отпусти, дура!
– Повторяю, для особо одарённых, – процедила Женька, сквозь зубы – ещё раз со мной заговоришь, а тем более подойдёшь – случайно можешь стать не Щербининым, а Щербатым и не с носом, который картошкой, а с носом в гармошку. И не с прекрасными карими глазами, а с синими. Ясно тебе, олух?
– Да, пошла ты! – Санька вырвался из её цепких пальцев, на всякий случай, отошёл подальше и добавил:
– Попадёшься ты мне ещё, овца.
– От козла и слышу, – парировала Женька и махнула на него рукой.
Санька злобно сплюнул и ушёл с ребятами, в сторону клуба. Он видел, что девчонки распивали портвейн и решил достать Женьку на танцах.
Но, девчонки допив бутылку, на танцы решили не идти. Женька не только