пришлось встать на мою сторону.
Я планировала вернуться в старую квартиру, в которой мы когда-то жили втроем. Я, мама и отец. А потом остались вдвоем… Это было тяжелое время. Кажется, со смертью отца я до сих пор так и не смирилась. Хотя на похоронах почти не плакала. Не было слез. Только полное опустошение внутри и все сильнее захватывающая сердце боль. Она и сейчас не ушла, лишь немного затаилась. Слишком сильно я любила отца. Маму, конечно, тоже. Но с папой наша связь была крепче. Он меня обожал. Наши постоянные разговоры по душам. Такие похожие взгляды на жизнь. Я даже в институт пошла по его стопам. И с его смертью во мне что-то навсегда оборвалось.
Было немного страшно возвращаться туда, где все напоминает об отце. Мы с мамой не убрали ни одной его вещи. Не разобрали кабинет, в котором он работал. После похорон я изредка заходила в него. Просто сидела на диванчике, разглядывала обстановку и вспоминала. Его голос, запах. Ласковое прозвище, которым он меня называл. Наше общение… И лишь когда начинала задыхаться от боли, быстро покидала это помещение. Решив съехать от Олега, я подумала, что пришло время выбросить старые вещи. Их век закончился, а память об отце останется со мной навсегда. Но малодушно тянула, боясь, что боль усилится.
Когда Олег сообщил, что в его доме у него есть еще одна квартира, купленная лишь как вложение денег, всем, включая меня, это показалось временным выходом. Я согласилась пожить в ней хотя бы год. А потом уже думать о возвращении домой. Год прошел, к квартире я привыкла, пусть и не ощущала ее полностью своей. И съезжать не торопилась. Здесь хороший район, ухоженная, охраняемая территория. Чувствуешь себя спокойно. Возможно, я просто уговариваю себя, чтобы ничего не менять. Не знаю.
Отогнав от себя воспоминания, останавливаюсь у двери. Звонить нет смысла. Мама с Олегом сегодня в театре. А меня она уже несколько дней просила зайти и забрать одну вещь, купленную по моей просьбе – магазин располагался рядом с ее работой. Мама просьбу выполнила, а вот я все тянула. И сейчас пора исправиться. Благо, ключи от их квартиры у меня остались, на всякий случай. Долго с раздражением копаюсь в сумке, наконец на самом дне нахожу нужную связку. Но когда подношу ключи к замку, замечаю, что дверь чуть приоткрыта.
Озадаченно тяну ее на себя. Они что, уже вернулись? И забыли запереться? Осторожно захожу в прихожую и прислушиваюсь. В глубине абсолютно темной квартиры отчетливо слышу тихий шорох. Вряд ли Олег с мамой будут сидеть в темноте. Я сразу напрягаюсь. Вытаскиваю из сумки газовый баллончик. Оставляю входную дверь нараспашку, чтобы иметь возможность выскочить на лестничную клетку. А затем резко включаю свет. И протянув руку к кнопке вызова охраны, громко спрашиваю:
– Кто здесь?
Несколько секунд стоит полная тишина. Слышу только свое неровное дыхание. Потом раздаются тихие шаги, от чего моя кожа быстро покрывается мурашками. Уже готовлюсь кричать «Помогите» и бежать к лифтам, когда из гостиной появляется мужчина в толстовке с низко надвинутым на голову капюшоном.