вышел на улицу и, не оглядываясь, бросился прочь.
Машины на месте не оказалось. Мужчина, в недоумении крутил головой во все стороны, надеясь, что затупил и оставил машину, где-то рядом. Он не знал, что и думать. То ли ему показалось, что оставил машину здесь, а она в другом месте. То ли его бросили друзья, по пока, неизвестным причинам. Стараясь держать себя в руках и не поддаваясь паники, Лебедев разглядывал следы от шин, надеясь проследить путь внедорожника, но ничего не обнаружил. Он вышел за деревню и снова вернулся. В растерянности, походил взад-вперёд, собираясь с мыслями, и вдруг сорвавшись с места, пробежал по улице на другой край деревни. Там, отдышавшись, зашёл за дома и вернулся на дорогу. Неприятное чувство беспокойства стало наполнять грудь. Мужчина рванул обратно, плохо понимая, что дальше и, оказавшись в точке начала, сел на землю, накрыв руками голову. Ему предстояло придумать план, но обида и волнение мешали концентрации.
– Данил, Данил, – вдруг услышал он Катю.
Мужчина обернулся на крик и увидел, и машину, и девушку.
– Ты не слышишь, что ли? – спросила она с укором, подходя к нему.
– Ты не поверишь, но я потерялся. Вы куда уезжали? – задал мужчина вопрос, продолжая сидеть на земле.
– Никуда. Я в машине сидела и видела тебя. Ты чего-то бегаешь кругами, и я думала, что Диму ищешь.
– Здесь не ладно, что-то. Я друга видел, а он умер давно. Где Дима? Надо уезжать?
– Так он убежал куда-то, с камнями вместе.
– Чего? С какими камнями?
– Ну как же. Вы подрались, точнее, ты его избил. Вот он и убежал.
Данил поднялся на ноги, – Не понимаю, ничего? Я же только пришёл. Мы с ним расстались и не виделись больше. Давай рассказывай подробней.
– Ну, вы ушли, я осталась в машине. Потом Дима вернулся, и позвал с собой. Сказал, что нашёл закладку, но рука пролезть не может. Попросил пойти с ним и помочь, мол, у меня рука тоньше. Зашли вон в тот дом, – девушка показала рукой в сторону одиноко стоящей и покосившейся избы. – Там на уровне потолка щель между брёвнами, и лежит мешочек из грубой серой ткани. Я смогла достать и отдала Дмитрию. Мешочек с камушками оказался, цвета моря. У Димки даже руки затряслись. Мне и говорит: «Наше с тобой будет, Данилу не рассказывай. Хочешь, я половину тебе прямо сейчас отсыплю, они сто пудов драгоценные. Ты только дашь по-быстрому, никто не узнает. Камни эти, наверное, дорого стоят. Я помогу продать. Может, у стены той всё сделаем. А остальным не расскажем, мы же нашли». Сказал, а сам схватил одной рукой за талию, а другой под кофточку лезет. Я оттолкнула его, но он тяжёлый. Навалился всем телом и к полу прижимает. Я вырваться не могу, только рукой ему в лицо упираюсь. Тут ты его за шиворот стащил с меня и давай по лицу лупить. Он на четвереньки свалился и хотел слинять, но ты ремень со штанов стянул, и через шею его перекинул, став душить. Дима сначала карабкался, руками ремень оттягивал, а потом обмяк и захрипел. Я по спине тебе стучу, вон даже ноготь сломала, а ты продолжаешь душить и улыбаешься. Думала, задушишь, но отпустил. Дима отлежался, соскочил и с камнями на улицу выбежал. А между ног пятно сырое. Обмочился,