Вольп І никогда не был замечен. Пробило-таки Повелителя на слезу.
– Шон, паршивец, иди сюда, уши надеру!
– Пап, я тоже рад тебя видеть.
– Не смей дерзить. Мать только магией поддерживает здоровье. Что удумал? А ну как развеялся бы в портале? Об этом не думал, стервец? Ох, иди сюда, сынок, обниму.
Правители деликатно отвернулись и не смотрели, как отец и сын обнялись и долго-долго не выпускали друг друга из объятий.
А что потом? Потом был пир горой, долгие разговоры за столом, поездки по Земле-2 и дипломатические переговоры на высшем уровне. Прибыли почти все выжившие одногруппники Магической Академии. Рассказывали о том, как сложилась их жизнь после катастрофы, обсуждали перспективу торговли, туризма, обмен культурными делегациями, развитие портальной сети. Все, как обычно. Только в межпланетном масштабе.
Пять дней пролетели как один.
За многочисленными событиями отцу и сыну было некогда поговорить с глазу на глаз. Когда Вольп начал подумывать об отъезде домой, Шон решился на серьезный разговор. Отец еще не знал, что сын влюбился в земную девушку-оборотницу Лизу.
Яга давно с неудовольствием прислушивалась к эмоциям избушки. За закрытой дверью комнаты, выделенной Вольпу, кипели нешуточные страсти. Атмосфера накалялась, избушка реагировала, Яга закипала:
– Этак мне они все планы межпланетные хитроумные расстроят. Что этому Вольпу злобному не нравится? Вот ведь сатрап!
Вылетевший из комнаты отца весь красный и лохматый Шон попал в ласковые объятия ведьмы:
– Про Лизу говорил? И что он?
– Строгого Властителя включил. Его Могущество в полный рост! – Шона слегка потряхивало от возмущения.
– Понятно. Иди в кабинет. Я сейчас буду. Ну, он у меня сейчас попляшет! Избушка, подмогни-ка!
Посреди комнаты стоял взбудораженный и раздосадованный разговором с сыном Вольп.
Еще минуту назад это была действительно комната – уютная, обставленная современной мебелью. Сейчас же это – пыточная маньяка-убийцы. Избушка верно уловила настроение Яги и постаралась.
Стены комнаты стали зеркальными. И все, что находилось в комнате, многократно множилось, усиливая ужас от атрибутов пыток и страданий. С потолка свисали кандалы и цепи, которые должны были фиксировать несчастных. На длинном столе, похожем на прозекторский, следы крови и кожаные плетки разных плетений и размеров.
Вдоль стен расставлены орудия пыток: испанский сапог, рогатки, саркофаг с внутренними кольями, кресло с вбитыми гвоздями, дыба. Топорики, ножи, щипцы, кнуты, колодки, ошейники с шипами – все очень достоверно и ужасно. А шнырявшие вокруг огромные крысы, несомненно, добавляли необходимый колорит.
А уж такую Ягу ни Вольп, никто другой никогда не видели. Вся затянутая в черный латекс красотка была очень опасна. Очень – очень опасна. Поигрывая плеткой, она несколько раз обошла вокруг побледневшего Вольпа и села в услужливо возникшее мягкое кресло.
– Ну, ты и козел, любезнейший друг.