Горыныча восседало на бревенчатом троне, а головы выставлялись в окна. Наконец, Горыныч втянул головы внутрь терема и на меня уставились три пары желтых змеиных глаз размером с большую тарелку.
– Ну, рассказывай! – сказала одна голова.
– Что рассказывать? – не понял я.
– Я же говорю – дурачок! – сказала вторая голова. – Ты присядь, в ногах правды нет! – голова указала мне на кряжистый табурет. Я сел.
– Правды вообще ни в чем нет! – категорично заявила третья голова – Весь мир – сплошная иллюзия, сиречь – обман! Как ты считаешь, Иванушка?
– Не знаю – честно сказал я. – Я об этом еще не думал!
– Точно, дурачок! – сказала вторая голова – А пора бы уже задуматься! Здоровый лоб! Скоро жениться время придет! А ты даже не думал! Ну что, ветрогоном тебя определили?
– Да, ветрогоном – сказал я. – погонщиком ветров.
– Это одно и то же! – заявила первая голова. – Хорошо, Иванушка, считай, что познакомились. Я буду твоим начальником. Завтра к шести утра без опозданий! А то придется тебя съесть!
Я вздрогнул.
– Да ладно, дурачок, не бойся! – сказала вторая голова, оскалив длинные желтые зубы. – Я людей не ем. Вы невкусные!
– А откуда знаете? – спросил я.
– Известно, откуда! – Горыныч подмигнул первой головой. – Людоед рассказал! А я ему верю! Нельзя не верить существу, которое познало внутренний мир человека до глубины! Понимаешь меня? – Горыныч захохотал всеми тремя головами.
Я кивнул.
– Молодец! – сказал Горыныч – Должны сработаться! Завтра с остальными познакомишься! А сегодня – иди домой, отдыхай. Завтра…
– К шести утра – сказал я.
– Молодец – кивнул Горыныч всеми тремя головами. – До завтра, Иванушка!
– До свидания! – сказал я и вышел из терема. До Москвы, где я жил в доме своих родителей, было далековато, поэтому я нашарил в кожаной переметной суме (между прочим, модная штука – от фряжского портного сумок. Суму мне подарили родители на совершеннолетие), телефон и вызвал такси. Самобеглая коляска приехала очень быстро – примерно через час, и я даже не успел как следует развести костер, чтобы пожарить пойманного в небольшом озерце, маленького зеркального карпа. Извозчик – румяный парень в летней белой рубахе, которая, явно, знавала и лучшие времена, так как была мятой и не совсем свежей, недовольно покосился на меня.
– В Москву? – недружелюбно спросил он, сплевывая шелуху тыквенных семечек, которые грыз без перерыва. Самобеглая телега его не вызывала уверенности в том, что мы доедем. Какая-то кривая, на деревянных колесах, скособоченная, вся в лохмотьях облезшей голубой краски. На задней доске была выведена белой краской корявая надпись «Рябина»
– Ага – сказал я, убирая телефон обратно в суму.
– Ну, садись, коли так! – сказал извозчик. – Как звать-то тебя?
– Иванушка – ответил я, усаживаясь на телегу и подкладывая под себя для мягкости, пук соломы.
– А