пошли посмотреть и вернулись в зал с растерянными лицами. Гости беседовали друг с другом в ожидании следующей фигуры. Музыканты, уже взявшие в руки свои инструменты, вопросительно поглядывали на хозяев дома.
– Придется начать без нее, – нехотя проговорила миссис Мэннинг. – Мы и так уже не успеваем закончить ровно в полночь.
Часы показывали без пяти двенадцать.
Оркестр заиграл с небывалым воодушевлением, и многие гости потом говорили, что котильон, начавшийся довольно вяло, без огонька, по-настоящему набрал темп лишь в последние пять минут. Веселье достигло своей кульминации, словно дух старинного танца, до последнего не доверявший своим современным приверженцам, все-таки смилостивился над ними и явил себя во всей красе. Охваченные восторгом, танцоры не замечали дворецкого, стоявшего в дверях с белым встревоженным лицом. Даже миссис Мэннинг, когда наконец обратила на него внимание, весело его окликнула, как бы и не собираясь задерживаться на месте в ожидании ответа.
– Все в порядке, Джексон?
– Можно вас на минутку, мадам? Или, может быть, лучше сразу поговорить с мистером Мэннингом?
У миссис Мэннинг упало сердце. Что такое? Он хочет уволиться?
– Давайте пока не будем его беспокоить. Надеюсь, что ничего страшного не случилось.
– Боюсь, как раз и случилось, мадам.
– Хорошо, я сейчас подойду.
Они вместе вышли на лестничную площадку.
Через пару минут миссис Мэннинг вернулась в зал и разыскала мужа среди танцующих.
– Джек! Подойди на минутку!
Захваченный танцем, он сделал вид, что не слышит. Глаза его партнерши сверкнули под маской удивленно и почти возмущенно, как показалось миссис Мэннинг, но она все равно продолжала настаивать.
– Извини, я понимаю, что порчу тебе веселье, но дело срочное.
Эти слова заставили их остановиться.
– Что случилось, Джейн? Взорвался котел?
– Нет, все гораздо серьезнее, Джек, – сказала она.
Извинившись перед партнершей, мистер Мэннинг высвободился из ее цепких объятий. Джейн взяла его под руку и отвела в сторонку.
– Случилось несчастье в доме у Чиллингвортов. Этот их гость, я тебе говорила, он должен был тоже приехать на бал, но не поехал…
– Да, сказался больным… слабая отговорка…
– Он застрелился.
– Боже правый! Когда?
– Его обнаружили полчаса назад, но не смогли позвонить, потому что у них не работает телефон. Пришлось отправить слугу с сообщением.
– Он мертв?
– Да, он стрелял в голову. Вышиб себе мозги.
– Ты не вспомнила, как его звали?
– Тот человек мне сказал. Его звали Чичестер.
Они стояли в дальнем углу, отчасти чтобы не мешать танцующим, отчасти чтобы никто их не слышал. Впрочем, их все равно бы никто не услышал. Оркестр, прежде игравший степенные вальсы девятнадцатого века, под конец грянул что-то из Джона Пила. Зал буквально бурлил восторгом. Танцоры неслись головокружительным галопом, оркестр играл фортиссимо[49], музыка оглушала.