где какое-то время сидел Ф. М. Достоевский.
Островки старины в нашем городе всегда являлись объектами рукочесания градоначальников. Но эти ворота отстояли от разрушения даже тогда, когда сносили кафедральные соборы и десятками тысяч арестовывали тех, кто сомневался в верности генеральной линии партии. Создавалось такое ощущение, что партийщиков и чекистов (главная контора их находится рядом с воротами) кто-то крепко напугал, потому что они стороной обходили эти ворота.
Новый градоначальник запретил трогать эти ворота, но приказал так обустроить местность вокруг, чтобы ворота стали бриллиантом в драгоценной оправе. Одновременно начались и раскопки фундамента разрушенной церкви недалеко от этих ворот. Вероятно, это все же хорошо, когда память наша не страдает провалами и может рассказать о нас все так, как оно было на самом деле. Есть, правда, и другой вопрос: а нужна ли нам эта правда?
Все эти отступления хороши для активистов общества охраны памятников старины, к коим я себя никогда не причислял, считая, что история не потерпит того, чтобы ее обряжали в рогожу или представляли немытой девой, привлекающей женихов с помощью одеколонов и духов, а не просто чистой водой.
Случилось мне не так давно возвращаться домой в очень позднее время через эти ворота. Вообще-то, я каждый день прохожу через них, совершенно не задумываясь о том, почему я это делаю. В этот вечер через ворота было очень трудно пройти, потому, что работы по укладке тротуарной плитки, формировке газонов, посадке новых пирамидальных тополей еще не были закончены. К проходу мне пришлось подбираться стороной, но это стоило того, потому что с другой стороны начиналась ухоженная территория, по которой нельзя ходить без лирического настроения.
Зайдя под арку ворот, я вдруг почувствовал чистый запах свежеиспеченного ржаного хлеба и только что сваренного борща с дымком от печки. Тот, кто питается хот-догами с кетчупом или майонезом, понять этого не сможет, даже если он будет сильно тужиться. Этим нужно жить. Это нужно когда-то попробовать или увидеть, чтобы представить то, что почувствовал я.
Как-то в молодости среди зимы я вдруг почувствовал запах черемухи недалеко от химического завода, рядом с которым проходила трасса междугородного сообщения. И тогда от этого запаха меня отпаивали водкой. Но запах ржаного хлеба не создается никакой химией.
Запах был настолько близким, что я даже оглянулся. Маленькая дверца в стене ворот, которая всегда была закрыта на висячий замок, была чуть приоткрыта. И запах доносился именно из-за этой двери.
Я осторожно приоткрыл ее и заглянул внутрь. По узкому пространству между стенами вверх шли крутые лестницы. Тишина и свежий запах.
Я потихоньку поднялся на уровень выше человеческого роста, постоял на площадке, прислушался и снова пошел вверх. Мне показалось, что я слышал потрескивание поленьев в печке, но этого быть не могло, потому что в башне-воротах никаких