призыв никто не отреагировал. Вероника с мечтательным видом пускала в потолок струйки дыма, Елизавета Петровна, отложив помаду, взялась за карандаш и принялась рисовать в уголках глаз жирные зеленые стрелки. Наталья Сергеевна, поджав тонкие губы, старательно вязала шерстяной носок.
– Ничего. – Наконец Вероника снизошла до объяснения: – Тебе же сказали, день такой… Нехороший.
– Почему нехороший?
– А день, когда в ворота стучится милиция, по определению нехороший.
– Милиция? – Я почувствовала прилив радости. Неужели Локи ошибся? Неужели все обойдется и без нашего, вернее, моего участия?
– Милиция, – подтвердила Ника, – а ты, кажется, и рада?
– Да, то есть, нет. Я думала, случилось что-то действительно серьезное.
– Куда уж серьезнее. – Елизавета оторвалась от зеркальца. – Пришел, задает всякие глупые вопросы о Жене. Зачем, ведь и так все понятно.
– Не знаю, не знаю, – Наталья Сергеевна на минуту перестала стучать спицами, – мне, например, ничего не понятно. Странное дело. Зачем ей понадобилось ехать ночью в тот район? Там же ничего нету. Куда она шла?
– Не куда, а к кому, будто вы не знаете, – Вероника затушила окурок о дно фарфоровой кружки. – В том районе Андрей обитает. Все знают, что у них роман был.
– Это только гипотеза, – Наталья Сергеевна не спешила отступать.
– Ага, ваша гипотеза на территории по всем углам обжималась, словно подростки, им даже босс замечания делал.
– Верно. Но не складывалось у них в последнее время что-то, – Елизавета посмотрела на себя в зеркало и с чувством выполненного долга убрала косметические причиндалы в сумочку. – Женька смурная такая ходила, нервная.
– Точно. И я вспомнила: я у нее какую-то ерунду спросила, а она как вскинется, наорала на меня, а потом сама – в слезы. Натуральная истеричка!
– Наверное, – выдвинула гипотезу Елизавета, – Андрей себе новую пассию нашел, а Женьку по боку, вот она и переживала. Не хотела его отпускать.
– Вот-вот, – Вероника вошла в раж, играть в детектива ей понравилось, – поэтому она на ночь глядя домой к нему и поперлась, надеялась, пожалеет, не выгонит, а там, глядишь, и сладится все. Только наш донжуан порядочной скотиной оказался, хотя я всегда ей говорила: кобель – он и есть кобель, как ни старайся, его не изменишь. Точно вам говорю, выгнал ее Андрейка, она опять в слезы, вот и забрела ненароком на пустырь. Судьба… Эх, дуры мы, бабы, из-за какого-то козла жизни лишиться…
– И у меня однажды так было, – Елизавета начала делиться своим жизненным опытом, но я уже не слушала. Надежда угасла, как свеча: милиция приходила из-за Жени, а не из-за того, что происходит на территории приюта, и копала, судя по всему, не в том направлении, совершенно не в том.
Локи
Гера, как всегда, оказался на высоте. Первое время Локи дико удивляло, как, в буквальном смысле слова, сидя на одном месте, можно столько всего узнать. Потом ничего, привык. У Геры связи были везде. Причем это «везде» не ограничивалось какой-либо страной, социальной прослойкой