теща на меня, и закрыла за собой дверь в гостиную.
– Конечно, Герман, два месяца на одном и том же корабле, наверное, скучно будет, зато мы весь мир увидим, – зашептал тесть, когда мы остались одни.
– Ну, почему же скучно, – улыбнулся я, хитро поглядывая на тестя, – теплоход очень большой, там есть и бассейн, и кинозал, и множество ресторанов, баров, это считай, как небольшой город.
– А что, и проститутки там тоже есть? – заметно оживился тесть.
– Конечно, есть! Для тебя, дорогой тесть, у меня все есть! – засмеялся я, смело хлопая Леонида Осиповича по плечу рукой в резиновой перчатке.
– Тише, Герман, а то жена услышит, – взмолился тесть, – а как же их там можно распознать-то?
– Да, они сами кому угодно будут на шею вешаться! А потом там вся обслуга-прислуга этим занимается, это у них как дополнительный источник дохода! Но презервативы, Леонид Осипович, обязательно захватите, сейчас в мире всякой заразы, сам знаешь, сколько!
– Уж об этом, Герман, можешь не беспокоиться! – сразу повеселел тесть.
– И зачем я это ему говорю, – задумался я, – неужели только для того, чтобы сойти за своего, и побыстрее их отправить в эту чертову кругосветку?!
– А Мнемозинку-то не спаивай, все-таки дитя родное! – вдруг всхлипнул Леонид Осипович, а что это ты в перчатках резиновых?!
– Это я от аллегрии лечусь, – шепнул, покраснев я.
– Бедный Герман, такой молодой, и уже весь больной, – всхлипнул Леонид Осипович.
– Да, ничего страшного, скоро пройдет, – еще больше смутился я.
– И все-равно ты очень бедный, – продолжал всхлипывать Леонид Осипович.
Только сейчас я обратил внимание, что он уже где-то наклюкался.
– А денежку-то ты мне еще подбрось, – сквозь слезы нахально улыбнулся тесть.
– На проституток, что ли?! – усмехнулся я.
– Ну, Герман, ну, я же просил тебя потише, зачем это моей жене знать?! – опять перешел на шепот Леонид Осипович.
– Ладно, – вздохнул я, и протянул ему пачку евро, – этого хватит?!
– Сейчас, подожди, – оживился Леонид Осипович и со всей осторожностью стал пересчитывать деньги, тут же рассовывая их по карманам, а несколько купюр он умудрился даже засунуть себе в носки.
– Экий вы, Леонид Осипович, предусмотрительный! – удивился я.
– Да, Герман, жизнь научила меня очень многому! – заулыбался Леонид Осипович.
– А что это ты такой сегодня радостный-то? – вошла в гостиную Елизавета Петровна и начала с подозрительной гримасой внюхиваться в окружающий воздух.
– Что, уже выпил?! – она склонила голову над покорно раскрывшим свой рот Леонидом Осиповичем.
– Ну, так и есть, – усмехнулась она, – эх, Лёня, у тебя же сердце больное! О чем ты только думаешь?
– Так я ничего, я не с Германом, а с утра чуть-чуть бальзамчику «Рижского» выпил, – виновато улыбнулся тесть.
– Знаю я твое чуть-чуть! Хоть бы вы, Герман, как-нибудь на него повлияли! –