деятельности» и т. д. Однако все эти понятия означают, что лицо участвует в процессе, т. е. является его участником.
Второй распространенный подход к решению вопроса о соотношении понятий «субъект» и «участник уголовного процесса», основанный на интерпретации положений теории права, не потерял актуальности и до настоящего времени. В соответствии с ним субъектов уголовного процесса необходимо рассматривать как лиц, наделенных уголовно-процессуальными правами и обязанностями, которые при стечении определенных обстоятельств могли бы осуществлять уголовно-процессуальную деятельность и вступать в уголовно-процессуальные отношения с другими субъектами уголовного процесса по своей инициативе или по требованию закона, а участников – как не только наделенных таковыми, но и реализующих их, применяющих право, участвующих в уголовно-процессуальной деятельности[121]. Такой взгляд не нов и высказывался еще до принятия УПК РСФСР 1960 г., например, С. А. Шейфером, утверждавшим, что субъекты процессуальных отношений могут не быть субъектами процессуальной деятельности в тех случаях, когда они не являются непосредственными участниками уголовного процесса[122]. Л. Д. Кокорев, напротив, опровергал обоснованность такого подхода, обращая внимание, что «постановка вопроса о том, что субъекты процессуальных отношений могут не быть субъектами процессуальной деятельности и тем самым участниками процесса, неверна в своей основе, поскольку процессуальные правоотношения немыслимы без деятельности»[123].
Ряд авторов не считают правильным различать понятия «субъект уголовного процесса» и его «участник», рассматривая их как тождественные. Это оптимальная точка зрения. Будучи наделенными уголовно-процессуальными правами и обязанностями, субъекты уголовного процесса не могут не состоять в правоотношениях. Являясь субъектами уголовного процесса, т. е. уголовно-процессуальных правоотношений, органы и лица не могут не участвовать в осуществлении уголовно-процессуальной деятельности, не могут не быть участниками процесса[124].
Не видел разницы между субъектом и участником процесса и М. С. Строгович, однако он не относил к субъектам уголовно-процессуальной деятельности свидетеля, понятого, эксперта и переводчика, считая их субъектами отдельных уголовно-процессуальных отношений, но не уголовно-процессуальной деятельности[125], что не вполне логично, поскольку уголовно-процессуальные правоотношения реализуются в уголовно-процессуальной деятельности и объем правоотношений с теми или иными субъектами не критерий для исключения их из понятия субъектов уголовно-процессуальной деятельности. А. Д. Бойков, придерживаясь позиции о тождественности понятий «субъект» и «участник» процесса, верно указывал: «Чтобы стать носителем уголовно-процессуальных прав и обязанностей, т. е. субъектом уголовно-процессуального права, надо быть субъектом уголовно-процессуальной деятельности. Нет