никто не сделает нам «козу»,
Не искупает голенького в тазу,
Больше никто не сделает нам «гы-гы»,
Даже за деньги и на манер жены,
Больше никто не сделает нам «агу»,
Этого я понять совсем не могу.
Больше никто не сделает нам «ням-ням»
Соску не даст никто – шлют к чертям.
Больше никто не сделает нам «хорошо»,
А мне приятно, я захочу ещё.
Больше никто не сделает нам…
11.09.14
Прерафаэлиты и ковчег
Величье храма и тоска музея,
Проулок разорвав напополам[2],
Стремятся в небеса, а я балдею,
Оглядывая все по сторонам:
Юродивые, нищие с сумою,
Анахореты с белой бородой,
Уродливое, бедное, кривое,
Страна веков, минувших предо мной.
Интеллигентное, в беретке, свитерочке,
Глаза распахнуты, души возвышен взор,
Здесь зонтик в сумочке, а здесь мозги в кулёчке,
Восьмидесятые, вот-вот зайдёт Егор[3].
И те и эти молятся холстине,
И тем и этим наша жизнь трудна,
Увязли обе очереди в тине,
Не призовёт их к подвигу страна.
А я иду широкими шагами
На улицы и площади Кремля,
И тех и этих посылая к маме.
Где плаха здесь? По ком колокола?
– 27.07.13
Московская фантасмагория
По впечатлениям от церемонии открытия чемпионата мира по лёгкой атлетике в Москве
Плывёт броненосец «Потёмкин»
Над чашей ночных «Лужников».
К чему вам привет от потомков?
Вам – слава лихих моряков.
Ведь вы не стерпели позора
И не проглотили обид,
Под вами – чернеющий город
И прошлое за борт летит.
Оно оседает в подвалах,
Где нищие скудно живут,
Оно в чайханах и дувалах,
Где герыч ледям продают.
Оно в палачах-полицейских
И свете московских дворцов,
Оно во мздоимстве судейских,
В кастетах лихих молодцов.
Но выплыл из Черного моря
Наш гордый и старый корабль,
Ему салютует «Аврора»
И вечно живущий «Варяг».
Встают на защиту герои
Погибшей, но славной страны,
Подъедет вот-вот бронепоезд
Что был на запасном пути.
– 11.08.13
Читатели и воры
А надо залазить в нежную душу поэта?
Хоть грязную обувь снимите, читатель, при этом.
Стоят наши души в одном поэтическом поле,
Мечтаем, что тризны не справит никто в нашем доме.
Пускай будут свадьбы, крестины, души именины,
Пускай будут страсти, но только любовью лечимы,
А выйдешь из дома – прикрой от невзгоды затворы,
Читатель уходит и лезут в душонку к нам воры.
Их доля печальна – пожива их ждёт небогата,
Отдали читателю все, как родимому брату,
Внутри только пыль, да холодные голые стены,
Потрогай