власти, дающейся Божественной инвеститурой (предоставлением властных полномочий), которая дошла до Рима, а от него – к Москве от Александра Македонского и эллинистических правителей, основа которой – в персидской этической традиции – использование власти имеет целью победить зло. При этом, как признают исследователи, концепция императора, избранного Богом, в принципе исключает любые правила наследования власти[289].
Фактор вероисповедания для империи безусловен. Дополнительно к нему необходима энергетика, с которой вероисповедание или подменяющая ее идеология будут соединять и использовать во имя развития элементы государства. Речь идет о той самой пассионарности, когда работа, выполняемая этническим коллективом, прямо пропорциональна уровню пассионарного напряжения[290]. Отсюда и представления Л. Н. Гумилева об этногенезе как дискретном процессе, о биосфере как оболочке Земли, обладающей антиэнтропийными свойствами, о том, что под влиянием христианства первых веков нашей эры сложился самостоятельный византийский этнос, и именно этот византийский христианский суперэтнос стал основой Империи, обеспечив ее тысячелетнее существование[291]. В этом отношении империи – это пассионарные государства. Классический образец – современная Япония. Отголоски именно такой империи видел И. П. Якобий в итальянском государстве конца 20-х гг. XX в.[292]
О Русской империи будем говорить отдельно, а сейчас отметим, что в XX в. предпринималась попытка создать на Балканах империю Южно-славянскую. Этой попытке предшествовал опыт воплощения вселенского православного царства в VII–XIII вв. в Болгарии и в XII–XV вв. в Сербии. С созданием после Первой мировой войны Югославии крепло не только стремление к «Великой Сербии», но стали зарождаться процессы полиэтнического единения государственно объединенных южных славян. Проблема заключалась в трудностях, с которыми столкнулась Сербская православная церковь в хорватских и словенских районах проживания католического населения. Противоречивые цивилизационные тенденции были смыты гитлеровским рейхом и возродились уже при коммунистическом режиме И. Броз Тито.
Строительство цивилизации возобновилось, тем более, что социалистическая Югославия заняла беспрецедентно значительное место на международной арене, в том числе став лидером Движения неприсоединения. Вновь камнем преткновения стала слабость православия как скрепляющей силы. Эта слабость даже возросла, ибо на место скрепы стала претендовать и коммунистическая идеология, причем небезуспешно, вплоть до рождения этнополитической категории «югослав». Злую шутку с югославскими коммунистами сыграла их вера в свой особый европейский социализм, приводивший к идеологическим компромиссам без формирования четкой новой мировоззренческой парадигмы. А главное – югославские коммунисты, как и коммунисты советские, недооценили фактор национального развития. «Расслоение» скрепы между православием и половинчатым