сначала все выглядело именно так. Не то чтобы Дибок резко стал благодарным или растроганным, но спустя две недели Ксюша впорхнула ко мне, сияя, и объявила, что Андрей предложил ей слетать на неделю в Индонезию.
– Там такой остров есть, – радостно говорила она, – небольшой, почти совсем дикий, на нем три буддийских храма. Андрей говорит, что он, если бы мог поверить, то стал бы буддистом.
– Буддист-шмуддист, – проворчал я. – Сидит с каменным лицом у меня на заднем сиденье, на нервы действует. На хрена мне этот пассажир, все никак понять не могу.
– Папа, блин! – с пол-оборота раскричалась Ксюша. – Мне стыдно за тебя! Ты думаешь, он твой телохранитель?! Я не хочу даже слышать! Противно! Эти люди за тебя жизнью рисковали!
Я промолчал.
– А ты умеешь поднять настроение, – язвительно прокричала Ксюша и выскочила из кабинета.
Улетели они во вторник, а в пятницу Дибок неожиданно появился на работе. Я аж очки протер.
– А Ксюшу где потерял? – спросил я.
– Дела призвали, – сказал Дибок, как всегда, учтиво и вяловато, глядя в сторону. – Ксюша еще там. Билет через два дня.
– А это ничего, что ты ее оставил там одну?
– Не одну, там мои приятели, – сказал Дибок.
– Так вы летали не вдвоем?
– Нет, что вы, мы компанией.
Ксюша прилетела в срок, особых эмоций не выказывала, и я решил в их отношения не вмешиваться. Только после ее смерти в дневнике я прочитал об этой неделе, которая, в понимании Ксюши, должна была стать раем, а стала адом.
18
«Жара тут невероятная. Солнце такое, что могу находиться только в тени. А Д. с парнями ничего. Здесь все передвигаются на мотороллерах, и Д. ездит с такой скоростью, что на каждом повороте я пытаюсь вспомнить молитву, но в голове у меня, как у Кая, одна таблица умножения. Я так счастлива, что мы вместе, что мы наконец друг у друга есть!»
«Сейчас я вышла из океана. Солнце садится. Поразительные закаты здесь. Д. с парнями сидит на мысу».
На второй день Дибок, видимо, окончательно заскучал. Даже не так. Скучать-то он и не переставал. Это было его всегдашнее состояние. Он скучал всегда, скучал везде. Разница была только в степени. Иногда он скучал исступленно, как неуравновешенные подростки, которые от скуки колупают стены, сшибают ногами водосточные трубы и грабят случайных прохожих на улице. В таком состоянии Дибок изводил Ксюшу издевательскими замечаниями или придирался ко всему на свете. Кажется, он действительно считал, что весь мир виноват в его бедах, а сам он – невинная жертва обстоятельств. Иногда его скука больше напоминала состояние сна, но такого, в который впадают не люди, а приборы, например ноутбуки или принтеры. Он как будто полувыключался, слегка отсутствовал, и только глаза кое-как, вяло, из-под век глядели на этот презренный, никому не нужный мир.
«Зачем он взял меня с собой, непонятно. Он все время с парнями, на меня обращает внимание меньше, чем на рюкзак. Они непрерывно квасят. Приехали