и других московских философов поколения 1950-60-х. См. [Соловьев 2017: 6].
7
Впервые Мамардашвили был назван грузинским Сократом в [Вернан 1992].
8
В репортаже журналиста М. Ненашева также упоминается, что аудитория на лекциях Мамардашвили состояла в основном из посторонних слушателей. См. [Ненашев].
9
О том, как писал Мамардашвили, см. [Сенокосов 1994: 11], [Соловьев 2017: 16]. Рукописные и записанные на пленку заметки Мамардашвили к лекциям демонстрируют тщательность подготовки; он также сам говорит о своей озабоченности тем, как найти «общий язык» с новой аудиторией. См. [Мамардашвили 2012а: 9].
10
См., например, [Фокина 1993].
11
Пьер Бельфруа писал о любви Мамардашвили к ювелирным изделиям в очерке «Пражские годы. Мераб Мамардашвили» [Бельфруа 2008].
12
Об интеллектуальной жизни в Грузии послесталинской эпохи писали
И. 3. Какабадзе и Р. Г. Суни. См. [Kakabadze 2013], [Suny 1994].
13
То же на английском языке: Akhutin A. In Mamardashvili’s Country // Russian
Studies in Philosophy 2010. Vol. 49, № 1 (summer). P. 21.
14
Эти встречи описаны Щедровицким, см. [Щедровицкий 2001: 323].
15
Файбышенко анализирует изменения в языке Мамардашвили, предполагая, что сложность его философского стиля может объясняться стараниями избавиться от советского научного жаргона. См. [Файбышенко 2011].
16
О критике Мамардашвили отсутствия понятия «частного» у Маркса см.
[Мамардашвили 2013:208].
17
По словам Ван дер Звейрде, в представлении Мамардашвили одна из задач философии – оживлять и разыгрывать историю здесь и сейчас. См. [Van der Zweerde 2006: 188].