ты и учудил! Это ж надо, почти всю банду положить из винтовки, которую первый раз в руки взял! – восхищенно ахал седоусый полицейский, обходя выложенных в ряд бандитов.
Отдельно, прямо на мерзлой земле сидели четверо раненых из состава той же банды. Мишка, держа винтовку на груди скрещенными руками, задумчиво оглядывал арестованных, не понимая, что именно привлекло его внимание. Вся четверка, едва заметно кривясь от боли, сидела с мрачными рожами, то и дело поглядывая на происходящее вокруг.
«А ведь тут не все китайцы, – почему-то мелькнула у парня мысль. – Вот тот, дубленый, явно уйгур. А этот, с краю, вообще на японца похож. Блин, как бы их отличить? Кто их допрашивать станет? И как? Прикинутся, что русского не понимают, и туши свет».
Подошедший к нему урядник, тяжело оперся рукой о стену и, задыхаясь, прохрипел:
– Спасибо тебе, Михаил. Спас.
– Не за что, Николай Аристархович. У меня к этим бандитам свой счет, – негромко отозвался Мишка, продолжая рассматривать пленных.
– Что не так, Миша? – тихо спросил урядник, заметив его взгляд.
– Вон тот, с дальнего краю, явно не китаец.
– С чего ты взял?
– Самому бы знать. Потому и пялюсь на него, как сова на зайца. Кто их допрашивать станет? – повернулся он к уряднику.
– Есть у меня толмач. Восемь лет в колодках у них проходил. Не доглядишь, зубами в глотку вцепится, – слабо махнул урядник рукой, держась за грудь.
– Вы бы присмотрели за собой, Николай Аристархович, – сочувственно вздохнул Мишка. – Лишний вес еще никого до добра не доводил. И от водочки некоторое время лучше воздержаться. К доктору вам надо, чтобы он вам диету какую городскую прописал.
– Это еще что за зверь? – удивился урядник.
– Это вроде как правильное питание. Там нужно расписать, когда, что и в каком виде есть. Тогда человек худеть начинает. В Томске на торгу один заезжий нахваливал. Вроде и ешь, а сам худеешь.
– Ох, твоя правда, парень. Тяжел стал. Сам чую, – скривился урядник. – Ну да бог с ним. О себе потом думать будем. Тут бы с этими разобраться. Лучше расскажи, как ты у станции оказался?
– Собаки, – помолчав, усмехнулся Мишка.
– Чего собаки? – удивленно переспросил урядник.
– Среди ночи проснулся, слышу, один пес заходится. У нас ведь как? Если один завелся, другие тут же подхватят. Особенно если стороннего учуют. А тут заходится, но один. Я на улицу с вашим подарком и ножом вышел, а он вдруг взвизгнул и замолк. Я к забору. Смотрю, а через него двое лезут. Вон тот, с разбитой мордой, мой. Я его рукоятью револьвера приложил. Второго ножом, чтобы раньше времени шум не поднять. Сначала думал, беглые, а потом присмотрелся, хунхузы. Ну, а уж когда винтовку их рассмотрел, – Мишка тряхнул лежащим на груди оружием, – тогда все сразу понятно стало.
– А говорили, что по первому снегу пойдут, – мрачно проворчал урядник.
– Вот это меня и насторожило. Снег – это ниточка для преследования. А зачем бандитам погоня? Им пожива нужна, а не война.
– Да