закладку, в качестве которой всегда использует собственные рисунки. Сегодня это набросок пляжа Санта-Моника, на который мы часто ездили всей семьей, когда Энн была крохой.
Она поднимает взгляд и с минуту смотрит на меня, не по годам умное лицо успокаивает. В животе снова предательски урчит.
– Ты точно не хочешь поесть?
– Не могу. Мне нужно похудеть для съемок.
– Ты и так хорошо выглядишь.
– Ты говоришь это, чтобы мне стало легче, или вправду так думаешь?
– Я думаю, что ты слишком много думаешь.
– В таком случае вот одна из моих многочисленных мыслей: я хорошо выгляжу только для рекламы чехла от дирижабля.
Я пью воду, чтобы заглушить голод. Реклама в бикини сама меня не похудеет.
Энн смотрит с укоризной.
– Понимаешь, для этой рекламы нужна очаровательная улыбка, блестящие волосы, подтянутая попа и… ноги.
– Ноги? – удивляется она. – У тебя две. А сколько надо?
Ей не понять!
В отличие от меня ей досталось от родителей лучшее: миндалевидные зеленые глаза от папы, темно-каштановые волосы от мамы и недюжинный интеллект от них обоих. Я же похожа на некрасивую злобную сестру, прямо как в сказке про Золушку.
В детстве каждая девочка, смотря диснеевские мультики, представляет себя прекрасной принцессой: Белоснежкой, Ариэль, Авророй – ни у кого не возникает мысли отождествлять себя со Злой королевой, Урсулой или Малефисентой. Все хотят нежный румянец, упругие кудри и прекрасного принца, а не быть отвергнутыми, побежденными и забытыми.
Только жизнь не диснеевская сказка…
Ты разложишься быстрее, чем одноразовый стаканчик…
Не все девочки могут похвастаться кудрями и ресницами. Вот и я не могу, хотя в детстве никогда не мечтала быть отрицательным героем. Мои волосы, лоб, глаза, губы нельзя описать иначе, чем посредственные. Считается, что истинное горе – это уродство, но нет, быть призраком, тенью среднестатистического – вот что ужасно. Ты есть – хорошо, тебя нет – тоже хорошо. Пожизненный человек-невидимка. Но стоит признать, что я не переживала из-за посредственной внешности. Не переживала, пока не соприкоснулась с миром шоу-бизнеса и рекламы, в котором тут же нашлись люди, нашедшие недостатки, о которых я не подозревала.
Сестра теряется на время, в чем-то сомневаясь, но все же спрашивает:
– Ты им скажешь?
– Кому и что я должна сказать?
Она подвигается ближе, челка падает ей на глаза, она возвращает ее на место наклоном головы. Глаза вспыхивают.
– Ты ведь не ходишь ни в какой колледж, – шепчет она заговорщицки. – Я знаю.
Я замираю со стаканом в руке.
Мы все понимаем – и давно, но предпочитаем не обсуждать. Оказывается, наличие шерлокоподобной сестры не всегда играет на руку.
– Не говори им, – шепчу я.
– Ребята из школы видели, что ты работаешь в кофейне…
– Поверь, о таком социальном дне я не мечтала и далеко не в восторге от этой дурацкой работы…
…К