документов.
Большинство публикуемых и анализируемых в сборнике документов хранятся в архивах государств, возникших на руинах распавшегося Советского Союза, и, соответственно, стали доступными для изучения только с начала 1990-х, а некоторые и существенно позднее. Возможно, отдельные материалы можно было получить и до крушения коммунистического режима, но они не привлекали внимания специалистов в силу того, что таковые в СССР почти отсутствовали, а интересы тех немногих, кто все-таки занимался «еврейской наукой», вынужденно ограничивались узким кругом разрешенных тем, в число которых история евреев на «одной шестой части суши» не входила. Характерно, что на протяжении 1950-1980-х годов в стране не было защищено ни единой кандидатской или докторской диссертации в этой области знаний, если, разумеется, не причислять к ней предельно идеологизированные труды о происках международного сионизма и борьбе большевиков с Бундом. Ряду исследователей (Иосифу Амусину, Моисею Беленькому, Лейбу Вильскеру, Гите Глускиной, Гилеру Лившицу, Гершу Ременику, Клавдии Старковой и другим) удалось получить научные степени за работы, которые могут быть отнесены к сфере иудаики, но все они не имеют отношения к истории советского периода.
В самом деле, что хорошего на пути к коммунизму могли бы принести, скажем, исследования о загубленной системе советских культурных и образовательных учреждений на идише или объективный анализ того, как и почему осталась недостроенной еврейская автономия на Дальнем Востоке? В результате история советского еврейства писалась за пределами СССР – преимущественно на базе информации, извлекаемой по крупицам из открытой печати или эмигрантской мемуаристики. До сих пор сохраняют свою актуальность созданные таким образом работы американских историков Цви Гительмана и Леона Шапиро, их израильских коллег Мордехая Альтшулера, Авраама Гринбаума, Хоне Шмерука.
Прорыв произошел в декабре 1989 года, когда журнал «Известия ЦК КПСС» выделил семь страниц под документальную публикацию «О так называемом „деле Еврейского антифашистского комитета"». Ранее существование специфически еврейского аспекта массовых политических репрессий эпохи сталинизма упорно отрицалось. Судя по заглавию – «О так называемом…», – отказ от такого отрицания дался публикаторам из высших партийных кругов нелегко. И все-таки просочившиеся тогда в печать сведения похоронили официальную версию, десятилетиями остававшуюся на вооружении агитпропа. Версия эта призвана была служить доказательством отсутствия государственного антисемитизма в СССР – ив прошлом, и в настоящем. В соответствии с ней деятели еврейской культуры погибали или оказывались в заточении исключительно наравне с другими представителями интеллигенции, пострадавшими во время «осужденного партией культа личности», а не в результате акций против «сионистов», «буржуазных националистов», «космополитов» или агентов зарубежных организаций вроде «Джойнта». Не признавая целенаправленный