с мастером ехать в Москву и неотлучно находиться при нем. Когда все закончится, сам не знаю. Только немец меня домой не отпускает, а здесь еще начали приплачивать за…
Толмач сконфузился и резко замолчал. Через какое-то время он, приоткрыв занавеску, глянул в окно, потом посмотрел на противоположную сторону. С двух сторон их дорогу окружал непроходимый лес.
– Страшно? – спросил Сашка.
– Я вообще лесов боюсь!
– Именно в этих местах безумствовал бандит Карачун. Слышал о таком?
– Расскажи, что знаешь?
– Карачун в своей банде держал только душегубов. Они не щадили ни богатых, ни бедных. Всех убивали через страшные муки. Зимой голых пленников привязывали к деревьям, летом сажали в муравейник.
Толмача передернуло. Сашка голос сделал еще более таинственным.
– Награбленное золото бандиты прятали в пещере. Когда один знаменитый колдун по просьбе окрестных жителей покончил с бандой и его главарем, он дал наказ: «Золото Карачуна не искать. А кто случайно найдет, пусть даже не дотрагивается… В этом случае надо возложить на себя крестное знамение и идти дальше своей дорогой, даже не оглядываясь».
Лес то становился дремучим, то резко обрывался и, тогда взору открывались виды на поля, луга, деревни. Иногда на взгорках стояли барские терема в два, а то и в три этажа.
Вокруг них суетилось много народу. И когда кто-то замечал редкий для таких мест караван повозок, то остальные тоже бросали свои дела и, прикладывая к голове ладони в виде козырьков, наблюдали за странными путешественниками.
Когда солнце стало клониться к западу, начали искать место для отдыха. С трех сторон кустарник, открытый спуск и внизу небольшая речка. Рядом большак, и, судя по лаю собак, где-то находилась деревенька. Разместились строго по военным правилам: в середине карета, вокруг оборона, за ней дозор и охранение. Командир стрельцов Ерема подошел к Александру и доложил о готовности отряда к отдыху:
– Слышь, Александр, – вдруг неожиданно вполголоса заговорил командир, – идем-то мы в мои родные места. Детство и отрочество прошли на берегу реки Поротвы в деревне Овчинино. Оттуда меня барин и забрал в Москву, как известного всей округе мастера кулачного боя. В те времена разошелся в столице Тимошка Анкудинов. Сам он колесил по Европам, а вот его банды именем несуществующего сына Василия Шуйского, бывшего царя, творили на Московии всякие безобразия. Стали набирать в стрельцы настоящих бойцов. Так я и прижился в Москве. Теперь мне в деревне и делать-то нечего. Родители померли, земля отошла к соседям, избенка, рассказывали, совсем завалилась.
– А в Москве-то как живется?
– Сперва тосковал, потом привык. Хочешь послушать про края, куда мы идем? Авось пригодится!
– Буду благодарен.
– Сей сказ неоднократно слыхал я от келаря нашего сельского храма. Мужик он был грамотный, очень книги любил. Соберет детвору и давай рассказывать быль и небылицы.
– Что