на этот вопрос отвечал уклончиво и все больше норовил многословно описывать чувства, которые он испытал при виде рваных кусков металла, ослепительно сияющих в лучах полуденного солнца. А потом прямо с набережной позвонила моя коллега Наташа, попросившая нас с Вадиком никуда не спешить и задержать до ее возвращения брехуна Лаврика. Оказалось, что «потерпевший катастрофу авиалайнер» – это аккуратно разрезанный на части списанный самолет, чин-чином подготовленный владельцем – компанией «Аэролайн» к отправке в пункт приема цветных металлов. Лаврика прогнали взашей и наказали забыть дорогу в телекомпанию раз и навсегда.
Как бы не так! Лавровый Лист прибегал к нам с тех пор регулярно, примерно раз в неделю, обычно по понедельникам. Подозреваю, что в другие дни он посещал иные студии и редакции бульварных газет, которых у нас достаточно много.
– Вы хоть взгляните, какое чудо! Ну, Еленочка, ну, посмотрите, что вам стоит! – заканючил Лаврик.
Я обреченно вздохнула.
Оценив этот мой вздох абсолютно правильно, Лавровый Лист осторожно поднял с пола не замеченную мной пластиковую дырчатую торбочку, дожидавшуюся момента демонстрации под банкеткой в коридоре.
– Вот, – с гордостью сказал Лаврик. – Это моя сенсация!
Я заглянула в пластиковую кошелку и увидела непонятный меховой комок, больше всего похожий на валик для окраски стен, уже использовавшийся по прямому назначению и потому помятый и клочковатый. Лаврик поспешно запустил руку в торбу и вытащил из нее сонно моргающего полосатого котенка с довольно длинной шерсткой, наводящей на мысль о дальнем родстве с персидскими кошками.
– Самый обыкновенный уличный Васька, возможно, незаконнорожденный перс по одной из родительских линий, – заметила я. – Или «Сенсация» – это его второе имя?
– Вовсе даже не обыкновенный! – обиделся Лаврик. – Это же единственный известный представитель породы шейно-волосатых или гривастых кошек! Да вы сами посмотрите, какая у него грива! Вы видели что-нибудь подобное?
Я присмотрелась к воротнику из особенно длинных белых волос, окружающих кошачью мордочку, ставшую похожей на сердцевину ромашки или хризантемы.
– Видела, конечно! Такую куафюру из искусственных нарощенных волос можно соорудить в каждом парикмахерском салоне!
– Вовсе и не в каждом! – с жаром возразил Лаврик. – Только в специальной парикмахерской для животных, и то по знакомству!
Тут Лавровый Лист сообразил, что проговорился, и его гладкие и крепкие, как яблочки, щечки покрылись пятнами свекольного румянца.
– Спроворили вдвоем с подружкой дворовой кисе оригинальную прическу – и думали выдать своего зверька за новое четвероногое чудо? Совести у вас нет, молодой человек! – заключила я, решительно отодвигая беспринципного Лаврика со своего пути. – Врушка-Лаврушка! Сгинь с глаз моих, чтобы я тебя больше не видела.
– Ну и ладно! – выкрикнул мне вслед разобиженный Лавровый Лист. – Подумаешь! Не хотите сенсаций – и не надо! Вам же хуже будет, проиграете в конкурентной борьбе с желтой