Очага, а не была пустой избалованной бездельницей. Они учили меня сражаться и уважать силу магии, а также исходящую от нее опасность. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что нам необходимо отправиться на север, побывать в том месте, где магия надругалась над природой и принесла ужасные страдания жителям. Но как я могу доверить это бумаге?
Двери моей опочивальни распахиваются, и я вскакиваю со своего кресла, держа перо как нож. Если придется, я смогу выколоть глаз его кончиком, острым, как игла.
Передо мной стоит мужчина, он испуган, и у него сперло дыхание от того, что я держу у его горла оружие.
Это Хансен – мой муж-король.
Глава 6
Сирень
– Опусти эту штуку! – Красивое лицо Хансена побледнело, и его испуг явно сменился раздражением. Пажи закрывают за ним дверь, и мы остаемся одни. – Я не собираюсь нападать на тебя.
– Тогда не мог бы ты стучать, как нормальный человек? – Я бросаю перо на стол.
– Я не нормальный человек. Я король.
– А я королева, если ты забыл.
– Да, кстати об этом. – Хансен начинает ходить туда-сюда перед огнем. Для такого спортсмена – человека, который бывает по-настоящему счастливым только тогда, когда участвует в псовой охоте или в рыцарском турнире, – он одевается чертовски вычурно и претенциозно. Кружев в его гардеробе будет побольше, чем в гардеробах всех придворных дам, вместе взятых. Сегодня его длинное одеяние не только отделано горностаем, но и расшито золотой нитью. Думаю, на одевание он тратит куда больше времени, чем я.
– Итак, – говорит он.
– Что? Что-то не так?
Хансен никогда не приходит в мои покои. Кажется, в прошлый раз он явился сюда только затем, чтобы в шутку прицельно бросить из окна тушку мертвого голубя или белки в одного из своих идиотов-придворных. Просто умора.
– Я не говорил, что что-то не так. – Хансен перестает ходить туда-сюда и останавливается, уперев руки в бока и перекрыв своим телом приток тепла от горящего в камине огня. Его светлая кожа покраснела то ли от жара, то ли от смущения. – Но мы должны кое-что сделать.
– Поехать на север? – спрашиваю я чересчур быстро. Возможно, там с нами могли бы встретиться мои тетушки. Кажется, в кои-то веки Хансен прочел мои мысли.
– Поехать – что? Нет. Нам надо остаться здесь. Неужели ты не помнишь, что произошло только что, когда мы отъехали совсем недалеко от городских стен? Люди ненавидят нас. Когда мы поженились, они нас любили, а теперь обратились против нас.
– По-моему, это преувеличение.
– Ты так думаешь? – Хансен качает головой, и на лице его отражается скептицизм. – У тебя короткая память. Вся эта история, произошедшая на нашем севере, в этой отдаленной деревне, название которой я забыл…
– Стур.
– Точно. До прошлой недели я никогда его не слыхал. Я говорю обо всей этой истории с черной водой и прудом, погибшими детьми и сиреневым льдом, или что это там было.
– Мы не знаем,