к нам. Но сейчас все изменилось. Люди боятся.
Кэл вздыхает, гладит меня по волосам. Его прикосновение успокаивает меня, и я едва удерживаюсь от того, чтобы закрыть глаза.
– Страх заразителен, – говорит он, – особенно когда речь идет об афразианцах. Но нам надо узнать больше. Возможно, рассказы о действиях монахов все же преувеличены.
– Скажи это освиставшим меня в той деревне. Быть может, Хансен в кои-то веки прав и нельзя доверять Горанику. Ставин никогда не стеснялся развязывать конфликты и пользовался любым случаем, чтобы расширить свои границы.
– Часть проблемы, – говорит Кэл, тщательно выбирая слова, – заключается в том, что это произошло в Монтрисе, а не в Реновии. Это напоминает всем, что ты реновианка.
Я прижимаюсь к нему, пытаясь напитаться его силой.
– Но с какой стати мне совершать такую жестокость, а потом оставлять такой явный знак?
– Никто из тех, кто тебя знает, никогда бы в это не поверил, – замечает Кэл.
– Но они меня не знают, совершенно не знают, – в отчаянии восклицаю я. Мне вдруг приходит в голову, что мое положение здесь так же неустойчиво, как и мой брак.
– Я ни за что не допущу, чтобы с тобой что-то произошло, – отвечает Кэл, не сводя с меня глаз. Он обнимает меня, и я чувствую, как замедляется биение его сердца.
– Монтрисианцы ассоциируют афразианцев и их темную магию с Реновией, – говорю я. – И, думаю, это понятно. Основатель их ордена, король Фраз, жил в Реновии, и наше королевство так и не смогло ни разгромить, ни сдержать его последователей. И вот теперь я, реновианка, – новая жена короля Монтриса.
Кэл морщится – он часто это делает, когда речь заходит о моем браке и моем муже. Он предпочел бы сбежать вместе со мной, лишь бы я не вышла замуж за другого. Наша с ним тайная связь, та наша жизнь, которую мы скрываем от всех, тяжела для него. Это я попросила его принести эту жертву, но и у меня кошки скребут на сердце. Однако сейчас мы должны отодвинуть наши чувства в сторону. Я прочищаю горло.
– Стало быть, я злая королева, – тихо говорю я. – Они считают, что я заодно с афразианцами. Но почему?
– Владея афразианской магией, – объясняет Кэл, – ты насылаешь бедствия на Ставин, желая ослабить его до такой степени, чтобы его можно было захватить. Затем ты подрываешь силу Монтриса, развязав магический террор. Надо полагать, следующей твоей целью станет Аргония, чтобы все земли покорились Реновии и ее королеве из династии Деллафиоре. И империя Авантин будет возрождена.
– Да здравствует Авантин, – с горечью говорю я.
– Да здравствует королева, – отзывается Кэл, подняв бровь. Я понимаю, что он поддразнивает меня, пытается заставить меня относиться к этой нелепой теории спокойнее. К этому плану, который никогда бы не мог прийти мне в голову. Я никогда не хотела быть принцессой, что уж говорить о королеве. Это план моей матери, ее желание, а не мое.
– Еще. Только на прошлой неделе они любили нас, – говорю я, высвободившись из его объятий. – Хансена