думают, что чем меньше людей приезжает в город, тем меньше… будет неприятностей. На их взгляд, Гейтсвид полон секретов, которые не стоит вытаскивать на свет, и исчезновение Натаниэля Олмстеда – самый главный из них. Но моя мама с ним дружила. Она ни за что не перестанет продавать его книги, сколько бы гадостей ни рисовали на её крыльце… или сколько бы людей ни верили в существование чудовищ.
В памяти Эдди всплыли жёлтые, налитые кровью глаза и прочтённые в интернете статьи о проклятье.
– Люди правда верят в чудовищ? – спросил он, прижав к груди рюкзак.
– Есть такие, – подтвердил Харрис. – Например, в странных животных, обитающих в местных лесах. Я сам их никогда не видел, но, по рассказам, они очень похожи на тех, о которых писал Натаниэль. Что бы ни происходило в городе, обязательно винят его, хотя он давно тут не живёт. Люди перестали ходить в кинотеатр на Мэйн-стрит, потому что за экраном будто бы что-то обитает. И фабрики закрылись, потому что кто-то постоянно портил оборудование, и говорят, что царапины на станках напоминали следы от зубов. А после обрушения нового фабричного моста группка людей заявила, что за этим стоят тролли. Честно говоря, на фоне всего остального я даже не удивился. Многие уехали после того, как заводы закрылись, это в каком-то смысле подкосило весь город, и людям, понятное дело, хочется найти виноватого, но…
– А как же символ на статуе? – спросил Эдди, указав на девочку. – Ты знаешь, что он означает? Потому что он очень похож на греческую букву «пи».
– Да… что-то из математики. Припоминаю. Может, так и есть, – согласился Харрис. – Правда, я с ней не очень дружу. И в греческом ни в зуб ногой. Но что я точно знаю, так это что твоя книга очень важна. Я так обрадовался, когда увидел тебя сегодня в школе… Слава Богу, ты оказался не очередным олмстедским охотником, которого Уолли Проныра может прогнать из города. Мама его так называет, – усмехнулся он. – Я всю ночь думал о твоей книге. Шифр должен что-то означать. И он как-то связан с этой статуей через символ. Я привёл тебя сюда, чтобы показать… Тайна книги, что лежит в твоём рюкзаке, заключается не только в шифре. Это место тоже имеет к ней какое-то отношение. А может, и сам Натаниэль Олмстед. Кто знает… Может, если мы её разгадаем, то узнаем, что с ним случилось на самом деле. Может, нам удастся очистить его имя. И тогда мою маму наконец оставят в покое.
– Точно! – воодушевился Эдди. – А Натаниэль Олмстед наверняка даст нам автографы или ещё как-нибудь отблагодарит… если, конечно, ну… он ещё жив. – Ему немедленно стало стыдно за эти слова – какое неуважение говорить так рядом с его домом. Эдди отошёл на другую часть поляны. – Так ты думаешь, эта книжка могла принадлежать Олмстеду?
Внизу склона было небольшое озеро, примерно тридцать футов в ширину. Его противоположный берег был крутым и заросшим деревьями, но даже сквозь густые кроны можно было разглядеть цепляющиеся за голую породу корни. Несколько длинных веток спускались к поверхности воды, почти касаясь своих отражений.
– Даже если нет, она точно принадлежала кому-то, кто знал о Безымянном