двигатель и вынимает ключ из замка зажигания. Я только успеваю открыть рот от изумления, а Мирон хоть и пытается ему помешать, но попытка остаётся безуспешной.
– Блядь! – кричит Мирон и выскакивает из машины.
Мотоциклист с нашими ключами набирает скорость и безжалостно исчезает в горизонте.
– Ты успела запомнить номер?! – кричит мне Мир.
– Я даже не успела на него посмотреть. Вторые ключи с собой? – спрашиваю.
– Нет, конечно. Блядь! Вот мудило!
Мирон на диком взводе прыгает обратно в машину, достаёт телефон.
Пробка движется вперёд, сзади сигналят. Мы сидим в заглушенной машине без ключей. Мирон психует, звонит друзьям. А я пребываю в шоке, потому что знаю только одного человека, который способен так сделать. И по случайному совпадению он тоже любит чёрные байки. Но нет, этого ведь не может быть…
Глава 2
Антон
Настя уже чуть не в обморок падает на ринге, но даже это не вызывает во мне жалости. Хотела, чтобы я её чему-то обучил, пусть вкалывает. Это ей не в Мортал Комбат меня обыгрывать и кричать какая она крутая.
– Встала в стойку, Христофорова! – говорю. – Мы не закончили.
– Подожди, дай отдышаться…
– Вор, подрезавший твою сумочку, не будет ждать, когда ты надышишься, да и жирок с пуза сам не уйдёт, опять вчера на ночь эклеры трескала?
– Лебедев, ну ты засранец! Вот и помогай тебе после этого.
– Или почаще называй уродский булыжник красивым, помощница.
– Ах, вон оно что! Красивое Викино кольцо его задело!
– Красивое кольцо я ей дарил, а это вульгарное безобразие на полпальца просто «смотри как ты мне дорога». Проще было бирку с ценником на палец надеть, и то менее безвкусно бы смотрелась.
– Эй, как тебя зацепило-то. Сорвал бы с пальца вместе с ключами от машины, что терялся? – подружка моей бывшей жены, самодовольно улыбаясь, присаживается на маты. Жадно впивается в бутылку с водой.
– Сорву ещё, рано пока.
Присаживаюсь рядом. Отбираю у неё бутылку. Делаю глоток. Вообще, я не разрешал ей пить. Закрываю крышку и отставляю бутылку в противоположную от неё сторону.
– Лебедь, вот скажи, за что тебя бабы любят? Ты же невыносимый, – говорит та, что радостно кричала «горько» на моей свадьбе и слезилась от счастья за подругу. Лицемерка херова.
– За самый сексуальный мужской орган, – отвечаю.
– Хм… так просто.
– Это мозг, Настя. А не то, что ты подумала. Хотя на то, тоже жалоб не поступало.
Настя демонстративно закатывает глаза.
– Тебя с работы-то отпустили уже, герой-любовник?
– Пока нет. Но я решаю этот вопрос. Отпустят в любом случае, или придётся сменить работу, – улыбаюсь ей.
Работа меня не кормит. Она пока просто в удовольствие. Но душу греет мысль, что если инвестиции прогорят, а деньги на счетах кончатся, можно будет воспользоваться предложенным когда-то Викой планом.1
– Вот лучше не надо! – пугается Настя. –