ищешь себе оправдания и виноватых.
Километрами соли, ботиночьей серой пыли,
обрастает дорога в любые манящие дали.
Ни голубой вертолетик, ни целая эскадрилья,
не заполнят дыру в пробитом твоём металле.
А вокруг все смеется, хохочется, легче дышится.
У кого-то не осень, а целое представление.
Пока ты копошишься в словах, которые не напишутся,
ища себе подходящее местоимение.
«И каждый из нас уже заражен посмертно…»
И каждый из нас уже заражен посмертно.
И каждый не знает где плакать, а где – смеяться.
И в каждом из нас есть свое неуютное Гетто
в которое так не хочется возвращаться.
Но время течет. Сквозь бетон прорастают травы.
Сквозь тернии к звездам и можно достать рукою.
Но каждый из нас, в ожидании скорой расправы,
с опаской глядит исподлобья: «не сдаться без бою!»
И с боем не сдаться, и удержать оборону
собственной крепости из серебристого олова.
Боясь уронить пластмассовую корону,
каждый из нас не опускает голову.
Святость
Я кутаюсь в небо, прячусь за пустотой
холодных трамваев, обветренных площадей.
Я почему-то многим кажусь святой.
Видимо потому, что не заламываю кистей
узких, обхваченных тонкостью красных пут,
что выдаются с рождением, нитью зовясь судьбы.
Каждый из нас по своему светел и каждый плут,
ровно настолько – насколько в нем есть борьбы
с собственной гордостью, горьким и терпким «Я».
Только вот осень расстреливает листвой
Каждого, кто дотянет до сентября.
Каждого, кто уготован ей на убой.
Я выдыхаю и выдыхаюсь вновь.
Август вбивается в поры, в сухую кожу.
Я, почему-то, многим кажусь святой,
жаль эта святость мне вовсе ничем не поможет.
«Невесомая единица…»
Невесомая единица
в числах между нулем и пять.
Не журавль и совсем не синица,
да к тому же боюсь летать.
У меня внутри нежности
килограммов на сто пятьдесят,
но отталкивает потешность и
числовой мой, нескладный ряд.
Я могла бы и в мать, и в жены,
но боюсь не осталось мест.
Нам таким не дают погоны:
враг не сыщет, свинья не съест.
Невесомая единица
в числах между нулем и пять.
Я так сильно боюсь разбиться,
что отказываюсь взлетать.
Стрелять в себя
иногда, чтобы обрести себя, нужно разрушить того кем ты был и собрать заново
Стрелять в себя. В глубину своих серых глаз.
Стрелять в себя. В темноту за своей спиной.
Быть пустотой, слепой выполняя приказ.
Быть пустотой – глухой безучастной стеной.
Стрелять