А после пошёл в комнату к Крону, ожидая застать его больным и разбитым похмельем. Каково же было моё удивление, когда на пороге я столкнулся с юным рыцарем вполне себе цветущим и здоровым.
– Корн, тебя что, похмелье не мучает? – спросил я де Симплета.
– Никогда! – гордо ответил юноша, и потопал со мною вниз.
Завтрак прошёл в молчании, но при стечении местного люда. Каждый хотел лично посмотреть на дворянина, убившего голыми руками ужасного Градиса. Тем более, вчера мы громогласно объявили, что уезжаем сразу после завтрака, и посмотреть на меня возможности бы уже не представилось. Что сказать, кушать, когда на тебя пялятся несколько десятков человек… то ещё занятие. Впрочем, мы с рыцарем спокойно вынесли это испытание, и гордо вышли на улицу. Пока Дрон с Хмылом прятали купленную провизию и увязывали это всё на лошадей, я выкурил трубку, и уже довольно лихо вскочил в седло. Впереди нас ждало путешествие в славный город Вырвань с не менее славными магами. И про магию я жадно расспрашивал своих попутчиков. Однако, рассказать что-то более-менее значимое они не могли. Маги для них были чем-то недосягаемым, ужасным и непостижимым. Дрон говорил, что некоторые из них могут сжигать города и армии. Хмыл возражал, что армию не сожгут, но вот полк спалить вполне себе сумеют. Рыцарь был более скромен, но просто потому, что сам практически не сталкивался с волшебниками. При его отце бароне де Симплете был старенький кудесник. Но он, по признанию рыцаря, магичил так себе. Урожай улучшить. Крыс вывести в доме. Сумку вот для продуктов, в которой рыцарь голову разбойника вёз, сделал. Больше недели голова в сумке пролежала и ничуть не испортилась.
– Вещь хорошая, – согласился я. – Такое богатство и стóит недёшево, видимо?
– Мне один купец триста песет предлагал за неё! – гордо ответил Корн.
– Ты готов был продать доспехи, но не сумку? – удивился я.
– Доспехи – дело наживное. А артефакты такие на земле не валяются, – рассудительно ответил рыцарь. Я полностью с ним согласился, и дальше мы ехали в полном молчании. Мерный шаг лошадей убаюкивал, и это чуть не стало для нас роковым.
Милях в пяти-семи от Уличей дорога заходила в небольшой лес. Дрон утверждал, что тянется лес максимум миль десять-пятнадцать. А после вновь дорога выходит в степь. Сама дорога была чистой, но в трёх шагах от неё будто стена растительности начиналась. Деревья стояли плотно друг к другу. А между деревьев ещё и заросли чего-то буйно-растущего находились. Зелёного, коричневого. Из этих зарослей нам и прилетело.
Я уже говорил, что щит мой был с ремнём, который позволял закидывать снаряжение за спину. Это и спасло, так как вылетевшая из чащи стрела впилась в щит и задрожала там. Вернее, я вначале даже не понял. Ехал. Подрёмывал. И вдруг бац! Сзади что-то толкнуло. Смотрю, а из щита стрела торчит.
– Тревога! – заорал я и спрыгнул с лошади. Сделал это автоматически. Ещё из своего опыта командировок в составе оперативного отряда в «горячие точки». В случае обстрела – сразу же покидай транспорт