их часть была направлена на решение социальных проблем: 3 млрд руб. удалось перевести на счета Минсоцзащиты. Оставшиеся деньги, по-видимому, продолжают и по сей день играть немалую роль в политике.[17]
Частично «золото партии» «прилипло» к рукам партийной номенклатуры. Во время обысков, проводившихся в рамках «кремлевского дела» Т. Гдляном и А. Ивановым были изъяты около полутонны золота, почти 50 кг жемчуга и свыше 20 кг бриллиантов.
О мафии не понаслышке
Впервые с хорошо организованной, по сути, мафиозной деятельностью мне пришлось столкнуться в конце 90-х годов прошлого века при разработке и выявлении хищений и взяточничества в системе нефтеснабжения и автотранспорта.
По материалам зарубежных специалистов, стоимость, созданная за тот период теневой экономикой в различных республиках СССР, превышала 40 % национального дохода.
Слагались эти проценты из огромного размаха приписок на всех без исключения объектах агропрома, строительства, на автомобильном, железнодорожном и морском транспорте, на заводах и фабриках, из хищений, поборов и взяточничества в торговле, медицинских учреждениях, учебных заведениях, нефтеснабжении и проч.
В то время коррупция не имела общегосударственного масштаба, но в ряде регионов бывшего Советского Союза сложилась устойчивая система взяток с незыблемыми правилами и тарифами. Давались взятки за устройство на работу, за получение квартиры, за право на приобретение автомобиля, за поступление в высшее учебное заведение, за назначение на руководящую должность районного, областного или республиканского масштаба и т. д. Давались взятки и за «общее благоприятствование» или попустительство. Взять партийных боссов или республиканских чиновников. Логика взяткодателя предельно ясна: авось его не забудут при назначении на должность или при решении каких-либо житейских проблем, не будут ущемлять, закроют глаза на недостатки в работе, на некомпетентность, на его криминальную деятельность…
Как правило, все эти ручьи и ручейки взяток стекались в один, образуя мощный поток купюр, ведущий к первому лицу ведомства и региона. Каждое, имевшее общественный резонанс уголовное дело почти всегда затрагивало коррумпированных высокопоставленных чиновников республиканского значения, а нередко и московских политических и государственных деятелей. Материалы на этих деятелей не получали огласки, а обоснованно подозреваемые в коррупции крупные чины были «недосягаемы» для правоохранительных органов и правосудия. В худшем случае их потихоньку «уходили» на пенсию, ссылали на «хлебные» должности за рубеж или отправляли на «перевоспитание» на периферию. Непривлечение их к уголовной ответственности объяснялось фразой: «народ нас не поймет».
Становлению и разрастанию организованной преступности, формированию мафиозных кланов не могло не способствовать огромное распространение в стране протекционизма, семейственности, землячества, протаскивания на руководящую работу