в сердце.
Душа в душу.
Погладил Латифу по щеке. С нежностью касаясь шелковистой кожи. Стер слезинку, скатившуюся вниз. Сколько я когда-то накосячил. До сих пор сердце ноет. На душе скребет.
Сколько лет вымаливал прощение. Ползал перед ней на коленях. Заглядывал в глаза с надеждой, что однажды увижу там любовь вместо лютой ненависти.
И до сих пор сердце ноет.
Скользнул пальцами по шрамам, напоминавшим о прошлой боли и муках, которые по моей вине перенесла эта хрупкая, и в тоже время сильная человеческая женщина. Волею судьбы, ставшая моей саэрой в очень непростое для наших миров время.
– Надеюсь, моя душа. Очень надеюсь, что сердце нашего внука не очерствело окончательно. И что эта девочка, сможет растопить гранитный камень в его груди. Иначе, наш мальчик погибнет вместе с ней… – Замолчал на мгновение. Обхватил ладонями лицо Латифы, слегка коснулся губами ее губ. – Любовь моя, нам нужно все ему рассказать…
– Нет! – моя девочка воспротивилась, попыталась отвернуться, вырваться из моих объятий. – Нет, Эмир! Ты поклялся! Ты поклялся молчать!
– Латифа, мы должны ему рассказать. Душа моя, время пришло! Наш внук поглощен местью и ненавистью. Обезумел от вседозволенности. Он должен узнать правду, Латифа!
По щекам моей жены покатились слезы. Она покачала головой.
– Нет! Эмир, нет! Прошу тебя! Дай мне еще время! – Ее отчаяние выворачивало мою душу наизнанку, разрывало сердце.
– Хорошо! Хорошо, моя саэра. – Никогда не мог выносить ее слез. – Время еще есть. До того момента, когда он привезет в наш дом кифайю.
* * * * *
Лекси Бахи’Рэт
– Алекса, присядь пожалуйста, – едва я вошла в кабинет, указал на одно из двух кресел у большого панорамного окна. На кофейном столике между ними исходили паром две чашки с кофе, кувшинчик с молоком, и ваза с печеньем. Небывалая роскошь в постапокалиптическом мире. Но наша семья могла ее себе позволить.
Мы вообще могли многое себе позволить, в отличии от других.
С тех пор как отец вызвал к себе, меня не покидало неприятное предчувствие. Словно моя жизнь вот-вот должна измениться, и не в лучшую сторону.
Тогда я даже не представляла насколько…
Папочка заливался соловьем. Расспрашивая как прошел мой день, как учеба в университете. Не хочу ли я съездить с сестрой в торговый центр. Прикупить вещей.
Нахмурилась, чего-то не припомню раньше такой щедрости от дорогого родителя.
Значит точно, ему что-то от меня надо.
Но вот что?
– Отец, – грубо прервала излияния папочки, – что тебе нужно?
Отец недовольно поджал губы. Терпеть не мог, когда я вот так его перебивала. Спрашивала сразу в лоб.
– Где твое воспитание, Алекса? – Драгоценный родитель нахмурился. Цокнул губами, и продолжил: – Разве я не могу порадовать свою дочь подарком на окончание семестра? Причем с отличием. Собирайся, вы с Эдной едите по магазинам.
Ну конечно, куда же без любимой папенькиной дочки.
Скривилась, словно лимон