конкретное мышление математика, а не абстрактное теолога, подумал я. Ей во всем хочется разобраться детально.
– Ольга и Олег не хотели, чтобы мы плыли за ними, – пояснил я.
– Почему?
– Потому что они должны мне семьдесят долларов.
Мы обогнули мыс Пещерный и погнали напрямик к гроту Голицына.
– Ничего не понимаю, – после недолгой паузы сказала Марина и откинулась на спинку сидения.
– Поймешь, когда мы заглянем к ним в комнату, – ответил я.
– В чужую комнату без разрешения?! – воскликнула Марина, словно я предложил ей заняться грабежом отдыхающих на вечерней набережной. – Нет, я не стану туда заглядывать.
– А знаешь, для чего нам надо туда зайти? – спросил я, стараясь скорее снять с себя подозрения в моральной нечистоплотности.
– Не знаю.
– А ты подумай!
– Я не хочу думать про ваши грешные замыслы! – звонко крикнула Марина и отвернулась, глядя в море.
– Мои замыслы чисты аки деяния апостолов, – выдал я и покосился на девушку – не оскорбил ли ее чувств. Марина нахмурилась, сложила ладони лодочкой на коленях и поджала губки. Про апостолов я, конечно, зря ляпнул. Богохульство для ее нежного слуха хуже, чем матерная тирада.
– Мы с тобой должны убедиться, – поспешил объясниться я, – что в номере нашей сладкой парочки нет личных вещей.
– Нехорошо так говорить об усопших, – ответила Марина.
– А про лукавых можно так говорить?
Марина не ответила, а я почувствовал, как гнетущая тяжесть спала с души. Самовнушение – великая вещь. Я нашел логическое объяснение случившемуся, и в нем не было ни одного изъяна. Разве что способ, при помощи которого молодожены решили улизнуть, был излишне сложен. Зато у них появилась возможность психологически надавить на меня: жаловаться в милицию на "утопленников", не заплативших за проживание, я не буду, это точно.
Я пристал к берегу под Крепостной горой, недалеко от старой рыболовецкой фермы, хотя всегда причаливал к спасательной станции, на которой работали мои знакомые. Я сам не мог дать объяснение этому поступку. Казалось, что включился и заработал на полную мощь инстинкт самосохранения, который вопреки здравому разуму уже вынуждал меня таиться и выбирать безлюдные места. Марина, рыжая бестия, не преминула обратить на этот факт внимание:
– Да, здесь лучше. Здесь моторку не сразу обнаружат.
Она сняла босоножки, взяла их в руку, соскочила с бака на песок и быстро пошла по пляжу на набережную.
Я догнал ее и схватил за руку.
– Ты куда?
– В церковь, – ответила девушки и потупила взор. – Поставлю свечу Чудотворцу за упокой душ усопших…
– Вот что, Маринка, – сказал я, обнимая девушку за плечи и подводя к лодке. – Ты мне ямку не рой, по-хорошему прошу тебя. Пока что еще ничего страшного не случилось. Мы с тобой утопленников не видели. У Ольги с Олегом была веская причина таким подлым способом удрать от меня. Можешь быть уверена, что они успели вынести из своей комнаты вещи.
– Отпустите меня! – крикнула Марина. – Вы