вдруг крикнула она. – Пошел вон!
Говорила же мне интуиция: не отдавай ружье в чужие руки, береги, как жену!
Не дожидаясь, когда подруга снова покажет мне свою спину, я схватил ее за руку и подтолкнул к капоту машины.
– Давай по-хорошему, – предложил я, – не то… не то тебе мало не покажется…
Чего я не умею и никогда не умел, так это угрожать. Что бы я ни делал – я всегда остаюсь безвредным, как уж. Мне кажется, вставь мне зубы вампира, выкраси губы в крови, дай в каждую руку по ножу – даже дети смеяться будут.
– Да отцепишься ты от меня или нет?! – крикнула девушка мне в лицо.
Если бы я не перехватил ее руку, полыхать моей щеке, как пионерскому костру.
– Отдай ружье, и я отцеплюсь! – пообещал я.
– Нет у меня никакого ружья!
– Утопила? Выронила? Я же предупреждал!..
Наверное, мое лицо в этот момент очень точно отражало всю глубину моего горя и его безутешность. Справедливо полагая, что я морально убит, девушка оттолкнула меня и буркнула:
– Ничего я не утопила… Я его бросила… там…
Что я слышу? У меня появилась надежда вернуть назад своего любимца, мое гладкоствольное, калибра семь сантиметров, пневматическое чудо, которое помогало мне зарабатывать головную боль.
– Где бросила? – Я снова схватил ее за руку. – Иди показывай!
– Не пойду! – наотрез оказалась она.
– Почему?
– Потому что не хочу!
Она снова замахнулась, но не уварила.
– Ты хоть помнишь, где его бросила?
– Да! Недалеко от берега!
– От какого берега?
– Не от турецкого же, олух!
– Что ж ты меня пугаешь? – пробормотал я, а в душе уже расцветали розы. – Сразу бы сказала, что оставила в воде! Я бы за тобой не гнался, как больной.
Она смотрела в сторону моря, покусывала губы, и ее глаза снова наполнялись ужасом.
– Ты что, тиранозавра там увидела? – спросил я.
Она отрицательно покачала головой и едва слышно ответила:
– Хуже…
Меня стало разбирать любопытство.
– Вот что! Садись в машину, я тебя тихонечко отвезу на берег, и ты мне покажешь, где оставила ружье… Ладненько? Не надо ничего бояться. В воду полезу я, а ты можешь оставаться в машине.
– Давай потом… Позже! – произнесла она.
– Позже не получится, – сказал я. – Сейчас совсем стемнеет, и мы с тобой не то что ружье – море не найдем. Да и шторм может начаться, вода станет мутной.
– Ну и хорошо, что станет мутной, – прошептала девушка. Я заметил, что ее агрессия быстро улетучивается, а ей на смену приходит апатия. Она позволила мне взять себя под руку и посадить в машину.
Чокнутая какая-то, подумал я, садясь за руль. Но какое счастье, что она запомнила место, где оставила ружье. На пляже никого нет, унести его некому. Значит, оно, милое, лежит там, меня дожидается.
Я взглянул на девушку потеплевшими глазами. Рано хоронить мечту, может, еще и заедем на пельмени.
Но едва я взялся за рычаг передач, она накрыла мою