объективно убедительной силы и, сверх того, не в состоянии удовлетворительно разрешить реальных проблем современности. Из того общего, что они конструируют, конкретное никогда не может быть выведено хотя бы с некоторой достоверностью.
Совершенно произвольна теория объективной партикулярной цели государства, согласно которой каждое государство имело и будет иметь свою особую цель, присущую исключительно ему, обусловливающую его историческое положение и значение[285]. Для того чтобы установить эти цели, обыкновенно выделяют одну какую-либо из многообразных исторически меняющихся функций соответственного государства и объявляют ее существенно присущей только этому государству целью. Такими специфическими целями признавали, например, для Рима внешние завоевания, для Англии – политическую свободу, для Испании времен Габсбургов – восстановление единства веры, для Германии – осуществление царства свободы (Фихте), для России – колонизацию и приобщение к куль-туре Северной Азии. В широких кругах общества эта теория играет значительную роль, в особенности когда речь идет о международных отношениях. Как часто и в настоящее время говорят здесь об исторических задачах, об исторической миссии того или иного государства, между тем как на самом деле речь идет не об объективных целях, поставленных высшей господствующей в истории силой, а всегда об определенных – действительных или мнимых – интересах данного государства, обусловливаемых всем ходом его исторического развития.
От вопроса об объективной цели следует строго отличать вопрос о субъективной цели государства, т. е. об отношениях государства к индивидуальным целям. Этот вопрос должен быть поставлен и разрешен, и отрицать необходимость его возможно только вследствие смешения объективной цели с субъективной. Необходимость этого вопроса вытекает из следующих соображений.
Государство есть целевое единство. Социальное учение о государстве, исходящее из такой конструкции государства, должно поэтому выяснить те цели, благодаря наличности которых объединенная в государстве масса представляется нам единой. Существование таких целей вытекает из того неопровержимого психологическог факта, что жизнь государства складывается из непрерывного ряда человеческих действий, а всякое действие необходимо определяется мотивом, а стало быть, целью. Доказывать бесцельность государства в указанном здесь смысле – значило бы низвести его на степень слепой силы природы, лишить его всякого единства и непрерывности, что возможно только при неясном или непродуманном отношении к вопросу. Каждый закон, каждое распоряжение, назначение, всякий международный договор должен иметь какую-либо – и притом, по мнению его авторов, разумную – цель, в противном случае государство представляло бы только огромный дом для умалишенных.
С государством дело обстоит здесь так же, как и с другими социальными учреждениями. Выяснение их объективной цели (τέλος, как называет ее Stahl) составляет