нет, Пурнама не дурак, сразу обо всем догадался, – сказал Сэт.
– Страх, – предположил я. – Если парень, как вы говорите, слаб духом, он вполне мог перенять от родителей страх за себя, пропитаться им, ведь что может произойти с ребенком более ужасного, чем его превращение в монстра? Проще говоря, парню настолько вселили эту тревогу, он так часто об этом думал, что убедил себя в неизбежности такой участи и попросту мог перевоплотиться. Здесь все очень пластично, ты прав, Макс. Вы даже не представляете, насколько энергия мысли или сильное внушение может изменить вашу сущность. Уж поверьте, я такого навидался. Так что надо всегда следить за собой и быть начеку.
Миновав несколько холмов, мы и заметить не успели, как на смену сухим кустам прерий пришли пожелтевшая трава и лысые деревья. Как и предрекала Индира, на пути в Таун нас ждала смена ландшафта. Все чаще встречались дома, сараи и мельницы, по сравнению с которыми гостиница Карла вспоминалась не таким уж и пропащим местом. У большинства деревянных построек окна и двери были заколочены досками либо завалены изнутри или закрыты тяжелыми замками, дворы заросли бурьяном и камышом, а крыши напоминали решето. «Почему тут столько заброшенных домов?» – спросил я Индиру. Не дождавшись ответа, я увидел человека. На участке за низким, наполовину развалившимся забором, собранном из грубо обработанных веток, рядом с ветхим амбаром, мужик в лохмотьях забрасывал в телегу сено, держа вилы худыми, жилистыми руками. Он ненадолго отвлекся и вытер со лба пот, провожая наш внедорожник пустым взглядом. Тощая, серая, запряженная повозкой кобыла терпеливо щипала сорняки.
– Глянь! – дернул меня Сэт. – Вся шкура поранена!
– Из бедра вообще целый шмат вырвали! Давно дело было, – сказал Уолт, ненадолго отвлекшийся от дороги, которая становилась все извилистее. – В ваших краях лучше не зевать, да, Индира?
– Нигде лучше не зевать, – сказала она и зевнула. – Боже мой, бедная лошадь! Что-то я задремала, мальчики, мы почти приехали, Уолт, направо, направо!
Поля и леса чередовались со скоплениями развалин, между которыми, как призраки, сновали их обитатели. Большинство оборачивалось на звук двигателя, их шеи медленно поворачивались, а липкие взгляды провожали нас до самого последнего момента, пока очередная фигура мужчины в грязной рубахе и рваном плаще, женщины в посеревшем хлопковом платье и чепце или угрюмого немытого ребенка не пропадала из виду за очередным поворотом. Некоторые горожане не реагировали на наше появление, не проявляя признаков нормального человеческого любопытства, как будто шумного автомобиля не было вовсе, и я даже не знаю, какая разновидность местных меня напрягала больше. «Вас всех не существует, как вам такое! А я скоро очнусь в выживалке, рядом с Сильвией. И кому теперь должно быть страшно? Мне или вам?» – думал я, представляя, как мою кожу омывают теплые струи воды в рекомбинаторе, которые смоют с меня налет этого пропащего места, пока тот еще не успел въесться в душу.
– Индира, а что это там