Нестерова осенило:
– Мусорное ведро! Блин, мужики, именно что мусорное ведро.
«Мужики» ничего не поняли, переглянулись, однако бригадир не стал ничего объяснять и запросил по станции Козырева:
– Пашка, у тебя в машине перчатки есть? Да какие угодно, хоть тряпочные… Тащи сюда. Да, и еще. Я видел у тебя в багажнике спецовка какая-то валялась. Ее тоже захвати. И фонарик.
После того, как Козырев подтащил запрашиваемое, бригадир облачился в промасленную робу, натянул перчатки и обратился к дюжему молодцу Валентину:
– Замок сорвать сможешь?
– Говно вопрос, – кивнул опер и легонько рванул на себя дверь, ведущую в клетушку мусоросборника. Дверь слетела с петель и в образовавшийся проем высыпалась гора мусора, из которой выскочила ошалевшая крыса.
– Паш, посвети, – скомандовал Нестеров и шагнул внутрь.
Козырев нерешительно шагнул вперед и включил фонарик. В отличие от бригадира, крыс он недолюбливал. Вернее, даже боялся. Оперативники наблюдали за действиями Нестерова с неподдельным интересом, но при этом вопросов не задавали. Опасались, что Нестеров может попросить о помощи, а лезть в зловонную грязную кучу никому из них почему-то не хотелось.
– Есть! – раздался довольный вопль бригадира, и через секунду Александр Сергеевич выбрался из царства нечистот на свет божий, аккуратно держа двумя пальцами… ствол «тэтэхи».
– Ну, пехота! Уважуха! – восхитился майор Кудрявцев. – Как догадался-то?
– Профессиональных секретов не выдаем. И рады бы выдать, но «два нуля седьмой» приказ строго запрещает.
– Слушай, Александр Сергеевич, с нас теперь по полной причитается. Благодарность в приказе, почетная грамота и уж, само собой, бутылка.
– Канистра, – поправил Кудрявцева бригадир.
– Что канистра?
– Нам в прошлом году Гурцеладзе за этого хрюна канистру коньяка подогнать обещал.
– Эк ты хватил. Гурцеладзе месяца три как в окружное перевелся. А новый шеф – это тебе не Путин. Он по долгам бывшего СССР отвечать не будет.
– Блин, знал бы – не полез. Пускай бы ваш шеф приезжал и сам в этом дерьме ковырялся. А то как…
– …как розыскного со стволом водить – это наружка, а как в сводки попадать – так это УБОП, – закончил за Нестерова фразу наконец-то нарисовавшийся Пасечник.
– Ага, как в помойных бачках ковыряться – это «семь-три-пятый» экипаж, а как на белом форде во всем белом подъехать – так это «семь-три-третий», – съязвил Нестеров. – А чего вы тут, собственно, делаете? Кино-то уже давно кончилось.
– Да дождь этот чертов. Видимость – ноль. Короче, уходили с Заставской и со всего размаху (а шли где-то под шестьдесят) левым передним уходим в открытый люк ливневой канализации. Ты бы видел, как у нас у всех задницы подлетели – метра на полтора, не меньше.