Заповедь. Книга первая. Александра Никогосян

размаху ударила ногой в носке в соседскую дверь и взвыла от боли.

       Сосед открыл дверь и с ужасом уставился на меня. Да, тут было на что посмотреть. Про свой домашний наряд я уже рассказала, а теперь добавьте к этому поджатую ногу, вазу в руке, белое, как присыпанное мукой, лицо со зверским выражением и красными глазами. Ну и лохматые, вставшие торчком, рыжие волосы.

      – Убью! – просипела я.

      – Да вы успокойтесь, успокойтесь, – испуганно забормотал саксофонист. – Может, валерьяночки?

      – Я что, кошка тебе? Убью гада! Тащи свой горн сюда!

      – Саксофон, – автоматически поправил меня мужчина, а я вдруг заметила, что он, то есть мой сосед, довольно симпатичный.

      – Да хоть барабан. – Устало прошептала я и, поджав одну ногу, как цапля, упрыгала в свою квартиру. При этом хлопнула дверью так, что наша немолодая пятиэтажка содрогнулась, и, кажется, даже немножко пошатнулась…

       Отбитые о соседскую дверь пальцы на ноге болели нещадно. «Наверное, все ногти почернеют», – с тоской подумала я.

       Села за стол, открыла ноутбук и в поисковике напечатала – «как испортить саксофон». Всемирная паутина, похоже, лишилась последнего разума, потому что из всех предложенных ею вариантов на первом месте стояло «как испортить саксофониста». Потом я все-таки нашла совет – сломать мундштук. Да, хорошо бы. Но до него еще добраться надо, до этого мундштука… В голове мелькнула нездоровая мысль – залить в саксофон цемент. Я потихоньку сходила с ума, и мне это не нравилось.