Из голоса начисто пропадает ленца. Теперь им можно вскрывать консервные банки.
– Дядя Куклачев, ты идиот?
Врежу, понимает Маша, я ей сейчас врежу. Господи, как обидно – дотянуть до одиннадцатого класса и сорваться на финишной прямой. Она ведь только этого и ждет!
В голове сильными толчками пульсирует кровь. «Бей! – приказывает внутренний голос. – Ударь ее – и на этом все закончится!»
Маша шагает вперед, сжав кулаки, как вдруг толстяк Ванеев громко и очень убедительно мяукает с третьей парты.
Все вздрагивают от неожиданности.
– Хочешь, я буду твоим котиком, Манечка? – ухмыляется он.
– Хочу, Митенька, – в тон ему отвечает Маша.
– А ты меня не кастрируешь, Манечка? – пугается Ванеев.
Все смеются. Рогозина после паузы тоже начинает смеяться – кудри сверкают на солнце, когда она запрокидывает голову, – и Маша понимает, что на этот раз пронесло.
– …Машка!
Она вздрогнула и непонимающе взглянула на мужа.
– Кличка, спрашиваю, какая у тебя была? Ты сказала, она всех наградила кличками.
– А, да… – Маша аккуратно свернула письмо и спрятала в конверт. – Меня прозвали Куклачевым.
Сергей фыркнул от неожиданности.
– Это еще почему?
– Из-за волос. Ну, понимаешь, рыжая – значит, клоун. Клоун – значит, Куклачев.
– А-а-а! Ну и глупость.
– Глупость, ага, – согласилась она. – Знаешь, что мне больше всего не нравится в этом письме?
– М-м?
– Мой почтовый адрес на конверте. Я никогда не давала его ни Рогозиной, ни кому-то еще из нашего класса.
– Откуда же она его узнала? – заинтересовался Сергей.
– Вот именно. Откуда?
В дверь туалета постучали – довольно бесцеремонно.
– Эй, у тебя там все в порядке?
Матильда оторвала взгляд от теста, на который она таращилась последние пять минут.
– Да, Наташ, – откликнулась она. – Извини! Скоро выйду.
Две полоски. Две полоски. Две полоски.
Вот же черт!
Адски захотелось курить. Но последнюю в своей жизни сигарету Матильда затушила во дворике женской консультации, когда узнала о первой беременности.
Вернее было бы сказать, не узнала, а подтвердила. Всех своих детей она чувствовала еще до того, как врачи сообщали: вы, Губанова, беременны. И в этот раз ее тоже покалывало знакомое ощущение, но Матильда умела виртуозно забалтывать саму себя. Невозможно, говорила она, мы предохранялись так тщательно!
Нате ваше «тщательно». Получите посылочку от аиста с капустой.
– И распишитесь! – пробормотала Матильда, пряча тест в сумку.
Она поправила лифчик, мужественно сдерживавший напор ее плоти единственным крючком (два других оторвались, пав в неравной борьбе), одернула блузку. Подумав, подвела губы помадой отчаянно-кумачового цвета: словно флаг поднимала,