пиратами, воду прорезают черные плавники, похожие на дельфиньи. Мы останавливаемся. Одна из птиц зависает в воздухе и ловко выхватывает кальмара прямо из-под носа плывущих громадин.
Я не могу опознать, чьи плавники вспарывают море, разгоняя кальмаров, но Шейн определяет их с ходу. Род Pseudorca, малые косатки. Действительно, они куда меньше своих «настоящих» тезок. Одна за другой малые косатки делают вдох и исчезают, и мы понимаем, что их здесь примерно два десятка. Длинное жирное пятно на воде подсказывает нам, что мы только что упустили возможность понаблюдать за весьма успешной охотой. Косатки лениво бороздят это пятно круглыми черными головами – точь-в-точь люди после плотного завтрака, которые совершенно не в настроении мыть за собой посуду.
Прежде чем мы пускаемся дальше, Шейн наклоняется ко мне со словами: «Поверь, это хорошо, что он тебя облил». – «Да, – киваю я, – знаю». – «Теперь он немножко успокоится».
И мы продолжаем. И он продолжает.
Тот, кого мы ищем, – это самое что ни на есть классическое морское чудовище: кашалот, архетипический кит из людских фантазий. Библейский Левиафан, проглотивший Иону, сокрушитель китобойного судна «Эссекс», неуловимая полумистическая добыча, что свела с ума капитана Ахава. И в древних мифах, и в реальной жизни, и в художественных вымыслах этот кит больше всех прочих поражает воображение. Почти никем не виданная, но всем известная своей свирепостью огромнейшая в мире зубатая тварь – и мы всеми силами ищем способ подобраться к ней как можно ближе.
Многие столетия люди видели в китах воплощение самых разных вещей. Они олицетворяли собой торговлю и труд. Приключение. Деньги. Опасность. Традицию и гордость. А еще свет и пищу. Они были сырьем, как железная руда или нефть, из которого можно производить много всего. И в силу этих причин киты воспринимались как добыча, мишень. Люди готовы были видеть в них все что угодно – кроме собственно китов. Чтобы видеть вещи такими, какие они есть, нужно смотреть на них честно.
Мы, сидящие в этой лодке, ищем подлинное существо, живущее своей подлинной жизнью. Лучше прочих млекопитающих приспособленные к обитанию в водной среде, киты ведут свое происхождение от наземных зверей, которые начали постепенное возвращение в море 50 миллионов лет назад. Научное название китообразных, Cetacea, происходит от греческого слова, которое буквально означает «морское чудовище».
Кашалоты – единственные уцелевшие до наших дней представители семейства кашалотовых, Physeteridae, возраст которого насчитывает более 20 миллионов лет. Еще дюжина китов, когда-то принадлежавшая к этому семейству, давно канула в небытие. Левиафан – последняя струйка некогда мощного потока, который питал воды океанов на изобильной Земле в дочеловеческие времена.
Но сейчас, в эти дни, мы с ним оказались современниками. И я очень надеюсь, что в ближайшие недели, при немалом содействии Шейна, нам удастся сократить пропасть между нашими видами. Я настойчиво ищу встречи, которая позволит