когда умерли, в их комнаты вселили людей. Но и тут нам повезло – в одну комнату вселили хорошую семью, а в другую – «идеального алкоголика».
Тихого?
Он работал грузчиком в Новоарбатском гастрономе. Пил как лошадь. Уходил в восемь утра, возвращался в одиннадцать вечера на бровях и тихонько шел в свою комнату и запирался там на ключ. Когда же был трезвый, то чудо-человек.
Так что нельзя было иметь собак.
С кошками они мирились, но о собаках я и заикнуться не могла, хотя очень хотелось. Мне приятель подарил котенка от своей кошки, и мы с братом три дня прятали его в своей комнате. В конце концов мама на него наткнулась и начала кричать: «Уберите эту гадость!» Мы с братом заревели в два голоса, так что прибежал отец выяснять, в чем дело, и сказал: «Наташа, ну что ты, пусть она живет, а они ухаживают за ней». А кошка – она себе на уме. Она выбирает себе хозяина из членов семьи. И она себе выбрала отца.
И у них был роман.
Еще какой роман! Если б вы видели только! Отец был равнодушен к кошкам, а тут она его взяла, просто взяла за живое.
Загипнотизировала?
Она спала у него на плече, и он не мог пошевелиться, чтобы ее не разбудить. Когда он шел в туалет, она шла за ним и сидела его там ждала. Вся квартира смеялась. Так как потолки были четырехметровые, то была специальная библиотечная лесенка (если тебе что-то надо на верхней полке, там есть площадка – можешь сесть и смотреть, что тебе надо). Если отец лез по этой лесенке, она лезла за ним, и он уверял, что на морде у нее было написано: «Кто тебя знает, уползешь еще куда-нибудь, лучше я вместе с тобой». Ходила за ним, как собачка. Ловила мышей и клала дохлую мышь прямо ему на письменный стол – на бювар. Никому не давала эту мышь убрать. Если руку к мыши протянешь, то рычала утробно, не тронь – мое. И только он, придя с работы, имел право мышь выбросить, но перед этим ее погладить, похвалить. Он ее обожал. Она могла отсыпаться на его кровати. Один раз я пришла из педучилища и вижу такую картину: отец сидит на полу и вокруг него разбросаны всякие инструменты, а мама стоит рядом с ним и капает ему сердечные капли. Дело в том, что кошка наша любила гулять по верхам и провалилась между шкафами. Отец спустил ей туда полотенце, думая, что она уцепится и вылезет, а получилось наоборот – она уцепилась и утянула полотенце. Тогда он взял инструмент, а он рукастый был, выпилил отверстие в шкафу, вынув книги, и она вылезла через это отверстие.
Да, действительно, жертва.
А он немолодой уже был, тяжело ему было. Кошка стоит рядом, морда у нее виноватая и хвост зубьями. Вот такой был роман! Когда он приходил с работы, Белка (ее так звали) к нему кидалась, а он, не раздеваясь, садился в кресло, и она прыгала к нему на колени, вставала на задние лапки, передними обнимала его за шею и начинала лизать ухо, так что казалось, что она ему говорит что-то на ухо. Он, ей подыгрывая, спрашивал: «Что ты говоришь!.. Да не может быть!.. Неужели это правда!» В общем, это цирк был ежедневный. Если он возвращался позже обычного, то она ложилась в передней поперек дверей