русских котлах-окружениях, либо в рядах разгромленной немцами и англичанами «Сражающейся Франции».
Да, де Голль и его маленькая армия! Адмирал начал жалеть о своём приказе казнить де Голля. Казалось бы, всё правильно. Предатель, выступивший против своей страны, вставший на довольствие у англичан, бомбивших французские города и предательски топивших французские корабли. Название пафосное себе придумал – «Свободная Франция», «Сражающаяся Франция». Красивое название не отменяет того факта, что ты пошёл против законного правительства своей Родины. Ты предатель! И вот совсем недавно адмирал понял, что всё не так однозначно. Де Голль был шансом для Франции. Интересно, кто это придумал? Не сам же этот длинноносый верзила-дезертир. Ведь что могло бы получиться? Если побеждает Рейх, то Франция – союзник победителя и всё хорошо для французов. Если Рейх проиграет войну, то на сцену выходит де Голль и объявляет, что маршал Петен предатель и его правление нелегитимно, что истинным представителем Франции является «Сражающаяся Франция», воевавшая на стороне победителей. Верхний слой политиков, сотрудничавших с проигравшей стороной, пойдёт под молотки, но Франция-то так и так была бы на стороне победивших. И вот выходит, что адмирал своими руками уничтожил крохотный шанс для Франции сохранить своё лицо и не оказаться на проигравшей стороне.
Есть от чего впасть в тоску. И не исправишь уже ничего.
На террасу, где Дарлан пил свой утренний кофе с круассанами, вошёл в сопровождении одного из адъютантов адмирала подполковник Штауффенберг[24]. Граф пару месяцев назад был назначен германским Генштабом офицером связи при штабе французской армии в Алжире. И, как ни странно, подполковник сумел расположить к себе никогда не испытывавшего симпатии к немцам Дарлана. Наверное, адмирал находил созвучными своим мыслям обмолвки, которые иногда позволял себе Штауффенберг в отношении политики Гитлера.
Иногда Дарлан и Штауффенберг встречались в неформальной обстановке. Бухнуть, развлечь друг друга неспешной беседой или иной раз завалиться к девочкам в элитный клуб. Во время таких встреч адмирал делился с графом своими мыслями, особенно откровенными их разговоры стали после известия о гибели Гитлера и о прекращении войны Рейха с русскими.
– Доброе утро, господин адмирал.
– Доброе утро, господин граф, – печально кивнул адмирал. – Присаживайтесь. Кофе?
– Да, не откажусь.
Адмирал знаком показал адъютанту, мол, организуй.
Через минуту на столике перед немецким подполковником уже стояла вазочка со свежими круассанами, а через две – и чашка с ароматным кофе. Штауффенберг сделал первый маленький глоток и блаженно зажмурился.
Дарлан только собрался поинтересоваться целью раннего визита графа, но тот его опередил.
– Господин адмирал, а вы готовы осуществить то, о чём мы с вами говорили на днях?
– Ах, Клаус, это ж пустые мечты и рассуждения. Что