заплатить ей за труд и заведению за услуги. Кстати, в старой версии этого клуба любой посетитель мог выполнять роль официанта. Пять минут, час, день – сколько душе угодно.
– Что, серьезно? – удивился Аарон.
– Честно! Я сам, бывало, разносил бутылки, – подтвердил Филипп.
– Хм, странно. Так что теперь?
– А теперь давай-ка по-быстрому выпьем за честный труд!
Звон стекла. Большие глотки пива. Горстки соленых орешков.
– Честный труд… – хотел было продолжить Филипп, но задумался, а после заговорил другими словами.
– В чем сходство между официантами и артистами? Вот такой вот вопрос тебе хочу задать. Ты подкинь версию, а я пока в туалет схожу.
Встав из-за стола, Филипп почувствовал, что уже успел захмелеть. Давно он не был в таком состоянии, и перспектива продолжения этого занятия ему была по душе. «Даже в туалете все по-новому», – заключил он, проведя там пару минут.
– Ну? – игриво спросил он юношу, вернувшись к столу.
– Я буду двигаться от официантов, – решил тот. – Они нас обслуживают, а значит и артисты должны в каком-то смысле нас обслуживать.
– А ты сам с этим согласен?
– Ну… нет, – нерешительно ответил Аарон.
– А если заменить неуместное здесь слово «обслуживать» на благозвучное «помогать»? Официанты помогают нам приятно провести время. Они делают все то, от чего мы можем устать, собравшись поесть, попить и посидеть в хорошей компании. И артисты помогают нам, но их сфера деятельности немного иная: они помогают нам понять себя, а уже через это и жизнь…
– Но ес…, – захотел что-то добавить Аарон, но Филипп не остановился, и даже привстал.
– …и если бы кто-либо из актеров смог бы дать нам понять себя и жизнь полностью, то эта профессия была бы уже никому не нужна, – завершил он и, легонько пошатываясь и довольно улыбаясь, снова опустился на стул. – Твое здоровье, принц Датский!
– В принципе, ничего нового я не услышал, – неторопливо сказал юнец, – но звучит это как-то приятно, что ли…
– Что именно? – попросил уточнить Филипп.
– То, что без нас трудно, – улыбнулся Аарон. – Но вот мы хотим стать артистами, я хочу, чтобы у нас был свой театр, скоро мы будем играть Ромео и Джулию… Не скрою, у меня есть амбиции. Но я почему-то смотрю на театр как…
Он ненадолго замолчал, пытаясь в уже немного затуманенном уме сформировать мысль и подобрать правильные слова. Он переводил взгляд то со стоящей перед ним пустой кружки на противоположную стену, потом обратно, потом на Филиппа и снова на кружку. Наконец он сказал:
– Мне театр кажется не таким уж святым местом, каким его нам рисуют. Мы должны в нем работать, на нас должны смотреть, мы будем рассказывать истории, люди будут говорить о нас и наших спектаклях. Это, надеюсь, и гастроли, и кино, и свои студии, но будет ли меняться мир вокруг нас или же мы просто будем шестеренками в общем механизме?
Филипп знаком попросил еще две бутылки пива. «Быстро же