награды за боевую отвагу парила над каждым автоматом, что наглядно отображала моя линза). Все четверо были разодеты в дешёвые, изрядно поношенные шубы и не особо трезвы: стойкий перегар и неуверенная координация подтверждали, что я попал точно по адресу.
«Что за цирк уродов?» – успел подумать я, и тут же один из бородачей уверенным ударом приклада в живот заставил меня припасть лицом к пыльной земле и содрогнуться от боли.
– Тебе чего здесь надо, малой? Решил увидеть свои обречённые внутренние органы воочию? Ну так мы это сейчас тебе быстро устроим, – прошепелявил карлик мне в самое ухо и громко заржал, приткнув один из своих «узи» к моему кадыку. Остальные загоготали в унисон.
Я стоял на четвереньках и сплёвывал через сопло фильтра тёмную желчь на грязный московский асфальт. В глазах было мутно – так бывает, когда будильник начинает своё назойливое стрекотание и ты против воли вынужден медленно выбираться из самой глубокой фазы сна. Но сейчас это был не сон, а самая неприглядная реальность, которая только могла окружать обычного человека привычно жарким от климатического кризиса январским утром.
Карлик ещё ниже наклонился к моему уху и злобно процедил:
– Отвечай, гад поганый, чего припёрся?
Я тяжело вздохнул и еле слышно проскрипел:
– Доставка информации от компании Delta Industries на десять утра – это же к вам?
Повисла пауза, растянувшаяся в моём покалеченном восприятии на целую вечность. Карлик перекинулся со своими дружками-головорезами парой фраз на неизвестном мне рычащем диалекте. После этого двое бородачей взяли меня под руки и поволокли от моста по направлению к Обители – красивому белому храму, украшенному изображением десятков, а то и сотен индуистских божеств, который, по слухам, служил Легиону и главным командным штабом и священным местом для обрядов и поклонений. Можно было всерьёз подумать, что храм этот древний и стоит здесь как минимум тысячу лет, но я, как тот ещё знаток грёбаной столицы, был в курсе, что построили его лишь прошлым летом (по новой китайской технологии в рекордные семь часов), а закос под старину сделали специально, по велению главаря банды.
Миновав ещё два контрольно-пропускных пункта и внушительную горную гряду зловонного мусора, от которого мне вновь поплохело, мы оказались перед воротами храма, богато украшенного мизансценами из жизни Белого Легиона: на одной члены банды просили милостыню, на другой уже кого-то били, на следующих – вожделенно любили (по-старорусски говоря, ебали), приносили безымянного представителя правопорядка в жертву неведомому одноглазому существу, а потом молились за всё вышеописанное. Один из бородачей заставил меня поцеловать грязный пол, наступив на шею дырявым вонючим ботинком, второй почтительно постучал три раза в ворота – в ответ на это в резном глазе нарисованного на воротах божества появился вполне себе живой человеческий глаз, обладатель которого и отворил тяжёлые дубовые двери