получателя, человека, который бы соскабливал ржавчину с металла.
– А мы можем поменяться? Чтобы ты стал получателем, а я отправителем?
Мелакко убрал локти с фальшборта и выпрямился.
– Не болтай лишнего, мальчишка, все не так просто. Чтобы отправитель мог взаимодействовать с получателем, нужно, чтобы у получателя в теле был металл, хотя бы крошка… мельчайшая крупинка.
– В смысле, чтобы у него была Болезнь?
Мелакко кивнул:
– Хватит самой малости. Ты болеешь, малявка?
Ясир отрицательно затряс головой.
– Нет, нет! А ты – да? Вон у тебя бляшка на лице…
Мелакко отвел глаза.
– Да. Я заразился два года назад, но бхет, видимо, не дает Болезни разгуляться.
Из темноты на покрышки за ночной трапезой спланировал ромбокрыл. И принялся конвульсивно бить крыльями и лапами по иссохшей резине, словно кто-то запер его в клетке. Наверное, нашел мышь.
– Знаешь, что мне иногда хочется сделать? – нарушил молчание Мелакко. Ромбокрыл оторвался от черной пустыни с огромной добычей, трепыхавшейся в клюве, и исчез в ночном небе. – Сняться с якоря и на этой развалюхе отправиться в плавание по дюнам.
Ясир молча уставился на него. Когда садилось солнце, мальчику показалось, что у остова нет колес. А без колес корабль далеко не уплывет, хотя вокруг и полно шин на любой вкус.
– Нужно только подождать, пока придет какая-нибудь пескочерпалка с большущими кранами. И вытащит меня на песок.
Ясир пожал плечами.
– А ты правда хочешь уплыть? – не поверил мальчик, но вслух этот вопрос не задал. И спросил себя, обидело ли его предательство Мелакко. Пожалуй, нет: рано или поздно он бы все равно попробовал бхет, а тут хотя бы рядом был тот, кто знал, что делать в случае чего. Что ему терять? У него – ни семьи, ни друзей, ни планов на будущее. А вдруг этот человек с отметиной Болезни на щеке и расширенными от бхета зрачками поможет ему начать новую жизнь?
– Второй каюты у меня нет, – объяснил Мелакко. – И другой койки тоже. Поэтому будешь спать на палубе.
– Не боишься, что я сбегу?
Мелакко лишь усмехнулся.
– И куда ты пойдешь? Пока ты бродил по покрышкам, я немного покопался в твоей голове.
Он оставил Ясира в темноте, а сам вернулся внутрь остова.
2
Великая низменность Ашавара
Это не она выбрала Сиракк, а Сиракк – ее…
От палуб разит гнилыми сливами. Киль наполовину погребен в дюне. Вместо передних шин – ошметки резины.
Раненая. Измученная. Покосившаяся.
Свисающие с палуб железные листы с рваными краями хлопают на ветру. В перилах фальшборта трепыхаются обрывки парусов. На фок-мачте развевается черный флаг – знамя высшего презрения: «Брошенный корабль, бери, кто хочет».
В трубах есть еще немного смазочного масла. Из трюмов доносится бурление, с каждой минутой все более слабое.
На ее безмолвный вопрос ответила стая птиц, сорвавшихся с кормы. Несмотря на разорение, этот юный корабль, уснувший в песке – по всей видимости, китобойное судно, – не умер. В нем