Европа, такая однородная в своем римском католичестве, так, на первый взгляд, крепко стоящая на двойной основе папства и Священной империи, была сама раздробленность. Когда она, в порыве крестовых походов и благодаря господству на море, завоевала Палестину и приморскую Сирию, она ввела там в качестве политического и общественного строя феодальную систему в ее самом строгом виде, систему, правила которой, если исполнять их буквально, обрекали государство на паралич. А ведь речь шла о военной колонии, основанной на вражеской территории! Потом, в час, когда эта колония в Святой земле более всего нуждалась в подкреплениях, изменение маршрута Четвертого крестового похода направило франкскую экспансию в ином направлении, разбросало от Яффы и Антиохии до Константинополя и Элиды поступающие с Запада силы, интересы, переселенцев. В конце концов, колонистов не хватило нигде. Второй латинский император, Анри де Эно, констатировал это для Романии, так же как Гийом Тирский[2] для Святой земли.
Запад не только распылил свои усилия, но и разделился против себя самого. Третий крестовый поход удался лишь наполовину из-за соперничества между Филиппом Августом и Ричардом Львиное Сердце. Возвращение Иерусалима Фридрихом II оказалось напрасным из-за антагонизма между гвельфами и гибеллинами. Потом, в XIV в., Франция, полностью занятая Столетней войной, прекратила свои усилия на этом направлении. Латинский Восток, который в XII–XIII вв. был французским Востоком, стал Востоком итальянским и отчасти арагонским или каталонским. Но и здесь мы видим непрекращающиеся раздоры и взаимную ненависть. Эти итальянские республики, в особенности Венеция, с их долгосрочной торговой политикой, дисциплинированные самой pratica della mercatura[3], были более последовательны в достижении своих целей, чем бароны, которым они наследовали. Они едва не дошли до взаимного истребления. Венецианская империя в Эгейском море и генуэзская империя в Черном не имели более заклятого врага, чем, соответственно, генуэзцы и венецианцы.
Результатом стало обрушение, кусок за куском, латинского Востока, а также и Востока византийского. В начале XII в. Европа с ее графством Эдесским в Сирии достигла и даже перешла Евфрат. В начале XV в. она с ее генуэзскими факториями дошла до устья Дона, возле нынешнего Ростова. А в 1453 г. граница Европы отодвинется уже к Дунаю. Около 1530 г. она пройдет между Венецией и Будапештом. Далеко в прошлое уйдут времена, когда «наши» удерживали порты Сирии или Греции, уже берберские пираты из Алжира станут совершать набеги вплоть до Неаполя и Прованса. Турки, те самые турки, которых во времена крестовых походов наши рыцари отбросили до Евфрата, осадят Вену и Мальту.
Следует сказать, что крестовые походы нельзя рассматривать ни как чисто идеологические предприятия, ни как войны ради добычи. Они представляют собой оборонительный рефлекс Европы на азиатскую угрозу. Как и поход Александра Македонского или войны Траяна против парфян и Ираклия против Сасанидов, они вписываются в оборону