и положил руку на эфес сабли – жест был не угрожающим, скорее старший пытался придать себе значимости. Несколько отрывистых вопросов, несколько столь же отрывистых ответов, и я осознала, что не понимаю ни слова. Хотя вопросы типа «куда» и «зачем» уже вполне выучила. Похоже, местные общаются на каком-то ином языке, чем караванщики. Старший извлёк из-за пазухи жёлтый свиток и протянул стражу. Тот развернул, изучил и кивнул. Воины отступили на свои места, и мы двинулись по прохладному туннелю внутрь города. Грохот колёс стал оглушительным, когда в туннеле отдавался эхом, потом зазвучал тише, но не смолк. Улицы в городе были вымощены каменными плитами – по крайней мере, те, по которым мы ехали.
Чем-то и этот большой город напоминал те городки, через которые мы уже проезжали, – вдоль улиц тянулись сплошные заборы, когда с калитками, когда с воротами. Только теперь из-за заборов выглядывали не плоские крыши, а выгнутые, черепичные. Да ещё кроны деревьев. Лишь пару раз я увидела фасады, выходящие прямо на улицы, и это явно были то ли питейные, то ли увеселительные заведения. С их карнизов свисали гроздья фонариков, стены и ставни распахнутых окон были расписаны узорами и иероглифами, изнутри доносился гул голосов многих людей. Ещё мы проехали мимо рынка на площади. Продавали там, в основном, насколько я могла разглядеть, продукты, но в углу площади был загон, в котором мычали коровы и блеяли овцы.
На ночлег караван остановился на постоялом дворе, который был побольше и выглядел побогаче, чем те, где мы уже побывали, но в остальном все они выглядели как братья-близнецы. В этот раз нас, женщин, разместили в отдельной комнате, а ещё – дали возможность вымыться! В тёмном прогретом помещении стояли бадьи с горячей водой, куда можно было влезть целиком, на лавке разложили мочалки, полотенца и керамические кувшинчики с чем-то вроде жидкого мыла. Я с подозрением присматривалась к бадье, сомневаясь, что её тут тщательно выскабливают после предыдущих клиентов. Но искушение наконец смыть пот и грязь было сильнее подозрений.
Помывшись, переодевшись и поужинав, я вышла через никем не охраняемые ворота (за мной никто специально не присматривал, да и куда бы я могла сбежать?) и прошла вверх-вниз по улице. В небе сияла почти полная луна, и фонарики, висевшие над воротами, на столбах на перекрёстках и на вбитых в стены крюках, ей были не соперники. Фонарики мигали, показывая, что внутри горит огонь. И всё это вместе наводило на размышления, которым я и предалась, вернувшись на постоялый двор и растянувшись на отведённом мне матрасе.
Ладно, я ещё могу поверить, что на матушке-Земле есть глухие местечки, где сохраняется средневековый уклад, никто не пользуется благами цивилизации и даже оружие предпочитают холодное. Но целый город? С сотнями, а скорее тысячами жителей, но без намёка на электричество, спутниковую или какую-то иную связь, без нормальных дорог хотя бы в окрестностях? И не где-нибудь в горной долине или джунглях, а на вполне распаханной и окультуренной равнине, куда, по идее, совсем