Только и развлечений, что сводничать да следить за соседями, что они делают да как живут. Надо будет вернуть мадемуазель Плесси ее книги и прекратить двусмысленное общение. Некоторым действительно деньги ударяют в голову... Сначала она купила экипаж вместе с кучером, а потом, пожалуй, захочет и мужа купить. – Я поморщился. – Наверняка все же именно она подсунула мне сторублевку – увидела, когда я расплачивался, что в кошельке у меня ничего не осталось. Хотя она так искренне удивилась... А впрочем, вздор. Разве можно верить женщине?»
Мои размышления прервал стук в дверь.
– Войдите! – крикнул я и хотел надеть очки, но чуть не уронил их на стол. Потому что в кабинет вплыло темно-красное шуршащее пятно и остановилось у порога.
– Я баронесса Амалия Корф. Вас должны были известить о моем прибытии. Меня прислали сюда по делу Петровского.
И, услышав голос, я едва не уронил очки вторично.
Государь император, очищенный от паутины, с любопытством поглядывает на нас с портрета. В окна ломится летний день и доносятся крики мальчишек, продающих газеты. На лице Ряжского написано смущение, и если бы я был беллетристом, то непременно отметил бы, что написано оно там большими буквами.
– Гхм... Амалия... простите, не знаю вашего отчества...
– Просто баронесса Корф, – отозвалась она, снимая перчатки. – Итак?
Всего несколько слов, и Ряжский повержен. В такое трудно поверить, но непотопляемый исправник прострелен от борта до борта и медленно идет ко дну. И виною тому – красивая спокойная блондинка с глазами цвета ржавчины, источающая нескрываемое высокомерие. А голос, боже мой! Металлический, леденящий...
Нет, не нравится мне баронесса Корф. Совсем не нравится.
– Мы только вчера получили телеграмму о вашем прибытии... – пытается выиграть время исправник.
– Разумеется, – спокойно соглашается она, – вы должны были ее получить... я так думаю. Однако к делу, господа. Должна признаться, у меня не очень много времени, так что дорога каждая минута. Итак, кто из ваших людей нашел тело?
Ряжский засуетился, представил меня госпоже баронессе и упомянул о моей роли во всей истории. Ржавые глаза обратились на меня.
– Значит, Аполлинарий Марсильяк – это вы?
– Аполлинарий Евграфович, – зачем-то уточняю я.
– Хотелось бы поподробнее услышать обо всем.
– У меня тут есть отчет... – пытается некстати встрять Ряжский.
Легкий жест рукой. И Григорий Никанорович сдувается, как проколотый воздушный шарик. Однако стоит признать, что неведомый генерал Багратионов умеет подбирать себе людей...
– Все отчеты потом. Сейчас я хотела бы послушать месье Марсильяка.
Я рассказываю о том, как заблудился в лесу и случайно вышел к железной дороге. Баронесса задумчиво щурится.
– Так, так... Любопытно. Позволительно ли мне будет спросить, что именно вы делали в лесу?
Григорий Никанорович бросает на меня умоляющий взгляд. Но что толку слушать того, кто уже коснулся дна? И я рассказываю нашей великолепно одетой гостье о злодейском