тоже мира и добра, -сказал егерь.-Судя по всему, ваш человек убегал от нас. Вот только непонятно, зачем убегать-то было?
Бородач усмехнулся и внимательно посмотрел на незваных гостей. Он чем-то напоминал цыганского барона. Широкие штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги. Поблёскивающая в ухе серьга; золотые коронки, которые при каждой хитрой усмешке назойливо бросались в глаза собеседника.
– Браконьерством мы не занимаемся, -снова заговорил бородач.-А человек наш опята собирал. Пугливый он, больной. Вы уж извините, что в гости не приглашаю. День у нас сегодня такой.
Егерь лишь покачал головой и повернулся в сторону чащи.
– Давно они здесь живут? -с любопытством спросил Кремнёв, когда охотники уже подходили к машине.
– Года два или три, -как-то неопределённо произнёс Грушин.-Место это называется Алёшкин хутор. В советские времена здесь был лагерь для совхозного скота. А когда совхоз развалился, хутор этот забросили. Но свято место не бывает пусто. Поселились здесь сектанты. Чем занимаются, можно только догадываться. Жалоб на них не поступало, так что нет оснований устраивать здесь обыски и проверки. Хотя самый главный у них, Еремей, с богатым криминальным прошлым. Думаю, все секты живут по одному сценарию, разница лишь в нюансах. Кстати, неплохая для тебя тема.
– Тема, -усмехнулся Кремнёв.-Неплохо они здесь устроились. Курорт.
Грушин промолчал. Перекинул ремень карабина с одного плеча на другое. Уже возле машины о чём-то задумался, но, взглянув на потемневшее небо, быстро занял место за рулём.
Дорога, после крутого поворота, потянулась наверх, на высокий холм, заросший смешанным лесом. В памятные 90,когда сельское хозяйство умирало на глазах, лес в районе оставался единственным, пожалуй, средством пополнения бюджета, а проще говоря, выживания. Лес-наше богатство-многие тогда восприняли как нечто личное и… обогащались. С каждым годом лес редел, и всё, что в нём обитало, теряло численность. Моторизованные, хорошо вооружённые отряды охотников, если их так можно назвать, со всех сторон ринулись в леса района за добычей. Настоящие-то охотники из местных всё реже выходили в лес: для одних, на фоне творящегося беспредела, охота утратила свою привлекательность. Для кого-то это стало слишком дорогим увлечением. Если ещё не так давно в этих урочищах стадами обитали сохатые, олени, косули, не говоря уже о зайцах, кабанах и лисицах, то за последнее время численность их заметно убавилась. Егерь Николай Грушин пытался бороться с беспределом в лесных урочищах. Юрий Кремнёв, работавший собкором в одной из газет, не мало опубликовал материалов о браконьерстве. Но всё это было каплей в море беззакония. Одно время Грушин даже решил сменить профессию, но не смог. Лес притягивал его своей необычайной силой. Каждая тропа здесь с детства была знакома. Не смог Грушин бросить эти дубравы и рощи, ведь вся его жизнь прошла здесь. Отец его после войны начинал